Под утро мне всё же что-то приснилось. Непонятное… какая-то муть. Она всегда снится перед тем, как надо вставать. Я куда-то бежал, затем плыл, с кем-то говорил. Но всё как будто в каком-то тумане. Неясно, неразличимо! Снился даже мой напарник. Нет, не Митька! Другой. Тот, из-за которого меня отправили на скамью и подвергли унизительному наказанию. Ох, и повстречаемся мы с ним! Чую! И для него это добром не кончится. Я умею ждать! И помнить!
Когда человек хорошо ко мне относится, я отвечаю взамен тем же. Но когда плохо… Лучше ему мне на глаза не попадаться!
– Встать!
Резкий крик заставил открыть глаза и почти мгновенно вскочить с койки. Тело прострелило острой болью, но, на удивление, не такой сильной, как ожидалось.
Напротив меня стоял рослый немец с голубыми глазами и светлыми короткими волосами. Настоящий ариец… Таких обычно рисуют на плакатах о Великой Германии.
Я вытянулся в струнку и отдал честь. Было мерзко, обидно, но необходимо…
– Имя, звание!
И вот тут я замялся.
Конечно, я уже пытался вспомнить и своё имя, и свою фамилию, откуда родом, но пока ничего не выходило. Тело, лицо были вроде и моими, а вроде и нет. Не такой спортивный, но и не хлюпик, достаточно крепко сбитый, без лишних шрамов… Это было пока всё, что я успел про себя выяснить. И меня всё время мучил один и тот же вопрос: «А как меня теперь зовут?..»
– Что, русский, скамья напрочь отбила память? – усмехнулся немец, не обращая внимания на моё молчание. – Ничего, в штрафном батальоне её быстро вернут, хотя она тебе может уже не понадобиться… – Он сделал характерный жест ребром по горлу.
Я промолчал.
Нарываться было нельзя! Второй раз скамью я не переживу.
– Значит так… рядовой Смирнов. Какая непонятная фамилия! Сколько служу здесь, никак не могу привыкнуть к вашим фамилиям…
Я ничем не выдал своего замешательства.
– Николай… так… – продолжал бурчать тем временем немец.
И хорошо, что он в это время смотрел в листок, который держал перед собой. Я едва не упал.
«Ха-ха-ха!
Николай Смирнов!
Это что, издевательство?! Театр абсурда?! Или всё-таки реинкарнация?»
– …назначается в первый батальон, вторая рота. Командир майор Штайн. Непосредственный начальник – сержант Большак. Так… что тут ещё. Непослушен, дерзок, склонен к опасным действиям, может проявить инициативу, имеет задатки лидера. Был обвинён в посягательствах на вышестоящих командиров…
Я поморщился.
«Быстро же про меня настрочили…»
Немец поднял голову.
– Хм, а по тебе и не скажешь. Ладно, одевайся и за мной! – Он развернулся боком. – Но запомни! На улице конвой. Шаг право или влево – стреляю без предупреждения. Попробуешь сбежать – никакого второго шанса тебе не дам.
Он показал рукой на дверь.
Я усмехнулся про себя, ценя его шутку.
Второй шанс?! Они что, издеваются?! Судя по тому, что сказал мне вчера доктор, меня и неизвестно сколько ещё смертников отправят в самое пекло. Тут не то что сбежать – выжить затруднительно, на взгляд немцев, конечно.
Но это и хорошо. Лучшего момента для бегства и придумать нельзя! Фашисты вряд ли будут этого ждать!
