Диверсанты (сборник) - страница 56

Солнце поднялось из-за гор, разрезая лучами кустарники, и охватило спокойную, тихую гладь моря. Потянуло утренней прохладой, и Гаврилин, поежившись проснулся. Кругом не было ни души, тишина нарушалась шумом утренних автобусов, проходивших снизу у моря. Дмитрий огляделся, и вдруг взгляд его упал на какой-то предмет у ног. Он вгляделся и узнал свой бумажник. С непонятной тревогой Дмитрий разглядывал его, не решаясь протянуть руку. Он еще не поднял бумажник, как понял, что случилось непоправимое. Гаврилин сунул дрожащую руку во внутренний карман пиджака и весь похолодел. Карман был пуст, деньги, все до рубля, исчезли. Он схватил бумажник, прощупал все отделения, лихорадочно обшарил все карманы, выворачивая их наизнанку, цепляясь за умирающую надежду. Он ощупал подкладку пиджака, для чего-то вывернул наизнанку рукава, тряхнул его и лишь после этого прекратил поиски, разразившись отборной бранью.

– Сволочь! Бандит! – кричал Дмитрий во весь голос и как сумасшедший метался среди кустов, будто надеялся встретить своего обидчика, очистившего карманы и укравшего портфель.

– Все деньги забрал, гад! Всю надежду отнял! Тысячу рублей!

И до того Гаврилину сделалось жалко самого себя, оставленного вором без копейки денег, и до того стало больно и обидно, что он не смог удержать слез. Размазывая их по грязному лицу, он перестал кричать и браниться, а тихо причитал:

– Ну за что? За что мне так? Все до единого рубля. Я же хотел отдохнуть у моря. Я же никому ничего не сделал.

Он еще покрутился бесцельно вокруг того места, где спал, вглядываясь в землю, будто хотел найти утерянные вором деньги, и пошел вниз к подножию горы. В тихой улочке, у водоразборной колонки напился ледяной воды, умылся и почувствовал некоторое облегчение. Будущее уже не казалось ему таким страшным и мрачным. Голова лихорадочно работала в поисках выхода. Нужны были деньги, для начала хотя бы поесть, а дальше Гаврилин не загадывал.

Целый день он слонялся по городу, заглядывал в кафе, где завтракали и обедали отдыхающие «дикари», глотал голодную слюну при виде разложенных на тарелках горячих блинов, сосисок, бифштексов, дымящихся бульонов и кофе. Он все время на что-то надеялся, но ничего спасительного не случалось. Одна настойчивая мысль сверлила его мозг: «Достать деньги, где достать деньги? Как только достану – сразу рвану отсюда», – решил он, уже не желая больше оставаться в этом, таком желанном недавно городе у моря. Ему вспомнились вчерашние парни, и он воспрянул духом. «Найду золотозубого, все же кореш, должен помочь», – думал он, пытаясь отвлечь себя от голода.

У киоска с минеральной водой он остановился, через окно увидел открытый ящик стола и в нем деньги: много рублей, трешек, пятерок – жаркий день, вода была ходовым товаром. Продавщица, пожилая полная женщина в грязном замызганном халате, бросала в ящик бумажные деньги, в другой ссыпала мелочь: уйму медных и серебрянных монет. Гаврилин несколько секунд глядел на эти деньги и перевел взгляд на лицо женщины. Оно было потным, тусклым от усталости, бесцветные глаза смотрели на непрерывную очередь равнодушно, без всякой мысли. Руки у нее были большие, с припухшими, красноватыми от воды пальцами. Она ловко брала деньги и бросала на прилавок сдачу, пожалуй, даже не замечая лиц тех, кто перед ней стоял. Дмитрий уверенно взял с края прилавка бутылку, наполненную до половины минеральный водой, и прямо из горлышка выпил уже потерявшую газ воду. Пустую бутылку он протянул продавщице и та, не глядя на него, бросила на прилавок двадцать копеек. Гаврилин зажал в кулаке мелочь и быстро отошел от киоска. Рядом в булочной он купил булку и сразу всю съел. Настроение немного поправилось, но мысль о деньгах неотступно преследовала его. «Сколько у нее там в ящике?» – подумал он о продавщице киоска. Подумал просто так, бесцельно, без всякой определенной мысли. «Наверное, рублей сто, не больше. Мне бы хватило убраться отсюда. Даже можно посидеть в ресторане, и на дорогу бы осталось. А, чего там думать? – прервал он ход своих мыслей. – Деньги есть, да не про вашу честь».