А вообще – так вот и не скажешь, что прорыв случился. Обычно утечка безвременья сразу ощущается, здесь же вообще никаких признаков не наблюдается.
Но что-то ведь с патрульными стряслось? Да и лейтенант на паникера не похож.
Продвинувшись на несколько шагов вперед, я засек время и отвел взгляд от циферблата хронометра. Немного поглазел по сторонам, а когда по моим внутренним ощущениям прошла ровно одна минута, сверился со стрелками.
Ошибся всего на пару секунд. И это тоже категорически не вписывалось в общую картину: близость Вечности неминуемо приводила к нарушению чувства времени. Неподготовленный человек в такой ситуации не мог отличить минуту от часа, и даже с моим самоконтролем погрешность в две секунды была ничтожно мала.
– Много у вас реагента осталось? – вернувшись к лейтенанту, уточнил я.
– Четверть бака.
– Прикроете, если что.
– Берете командование на себя? – на всякий случай уточнил тот.
– Только в части санации территории, – заранее оговорил я условия разграничения полномочий.
Лейтенант кивнул и скомандовал пожарным:
– Сдайте назад!
Огнеборцы перестали качать помпу и забрались в кабину, их коллега, утаскивая за собой увесистый шланг, начал медленно отступать вслед за автомобилем. Артур шумно сглотнул и потянул из кобуры табельный револьвер.
– Убери, – потребовал я, но тут же передумал. – Нет, стой, – и, уже обращаясь к столпившимся поодаль патрульным, уверенно заявил: – Ситуация полностью под контролем специального дивизиона! В личное дело каждого участника операции будет внесена запись о прохождении семинара по локализации и санации мест, пораженных безвременьем!
Послышались смешки.
– Ну-ка, разговорчики! – прикрикнул я. – Первый момент, который вы должны крепко-накрепко зарубить себе на носу: револьверные боеприпасы абсолютно неэффективны против поднятых!
– Идут! – предупредил меня лейтенант.
Прожектор вспыхнул, заливая двор пронзительным электрическим светом, но сразу сыпанул искрами и потух.
Вот так всегда…
– На стрелковую позицию выдвигается Артур Левин, – скомандовал я. – Остальные готовятся!
– Я? – удивился Левин, только тут обнаруживший, что патрульные вооружены двуствольными штуцерами, а бойцы дивизиона алхимической безопасности – барабанными винтовками вроде моей. – Но…
– Пошел!
Затянувшая двор желтоватая дымка понемногу рассеивалась, и в ней уже маячили медленно приближавшиеся к воротам силуэты. Один, второй…
Те самые патрульные?
– Огонь, – скомандовал я Левину.
Парень взвел курок, прицелился и заколебался, не решаясь потянуть спусковой крючок.
– Но они же… – пробормотал Артур. – Это же полицейские! Они свои!
– Вот! – с выражением произнес я и обернулся к притихшим патрульным. – Это в нашей работе самое неприятное. И очень многие отличные ребята погибли именно потому, что не сумели выстрелить по своим. По тем, кого знали не один год, с кем каждый день курили и каждую пятницу накачивались пивом. Не повторяйте их ошибок! Наши коллеги уже мертвы, и хуже им точно не будет. Мертвы! Зарубите это себе на носу! То, что вы сейчас видите, – всего лишь телесная оболочка, просто мясо и кости. Они не вернутся. И мы должны подарить покой их телам. – И сразу, без перерыва заорал Левину прямо в ухо: – Огонь, я сказал!
Парень вздрогнул и спустил курок. Револьвер в его руке сильно дернулся; Артур решил, что промахнулся, и выстрелил вновь сразу два раза подряд. Раз, другой!
