По спине скользнул неприятный холодок, в окружающей действительности почудилась некая неправильность, и немедленно темень ночи прорезал пронзительный луч переносного прожектора.
– Полиция! – проорал в громкоговоритель срывавшийся от напряжения голос. – Никому не двигаться! Бросьте оружие и поднимите руки над головой! Немедленно!
Собеседник Когана без колебаний распахнул полы пиджака, демонстрируя отсутствие оружия; пара так и не вымолвивших ни слова гангстеров последовали его примеру.
Даже так?
Громила рядом со мной недовольно засопел; я шикнул на него:
– Не дергайся, – и обернулся к бившему в глаза прожектору со служебным значком в руке. – Специальный комиссар Грай!
Переговорщика это озадачило. Он замялся, словно советуясь с кем-то, а потом вновь прокричал в громкоговоритель:
– Отойдите в сторону! Это наша операция!
Я только хмыкнул. Действительность перестала быть странной и неправильной – словно сложившаяся мозаика, реальность в моей голове вновь приобрела цельный и абсолютно законченный вид.
– Инспектор Крамер, – лишь слегка повысив голос, произнес я, – вы ему объясните или мне придется?
На мгновенье тишина осенней ночи стала совсем уж беззвучной, а потом кто-то скомандовал:
– Отбой.
И сразу затопали ботинки, где-то вдалеке лязгнула автомобильная дверца и рыкнул просыпающийся двигатель машины, а в свет прожектора выступила невысокая фигура коренастого человека в дешевом костюме из магазина готового платья и сдвинутой на затылок фетровой, с обтрепавшимися полями шляпе.
– Здравствуй, Петр, – двинулся я ему навстречу.
– Доброй ночи, Виктор, – ответил инспектор на рукопожатие.
На его налитом кровью лице при этом не промелькнуло ни тени эмоции, а вот спешившего следом парня в новенькой форме просто распирало от возмущения.
– Но как же так?! – воскликнул он. – Это ведь преступники! Разве можно их отпускать? Это же наша операция!
– Думаю, специальный комиссар Грай резонно возразит тебе, что это куда более его операция, нежели наша. – Инспектор скривил уголки рта в некоем подобии улыбки, но его тусклые, с красными прожилками глаза взирали на происходящее все так же безучастно, как и раньше.
Меня этот простодушно-безразличный взгляд нисколько не обманул; Петр Крамер видел людей насквозь.
– Как вы здесь оказались? – спросил я.
– Анонимный звонок, – поджал губы раздосадованный парнишка.
– Вот как? Очень интересно.
– Не будем тебя больше задерживать, Виктор, – произнес инспектор и, сунув в рот сигару, с силой прикусил ее кончик.
Закуривать не стал, он вообще никогда не курил. Ну – почти никогда.
– Торопитесь? – уточнил я.
– Тебя подождать? – удивился Крамер.
– Было бы неплохо.
– Тогда будем на площади перед театром.
Полицейские отправились восвояси; я обернулся к безмолвно следившим за ходом переговоров гангстерам и указал водителю Когана на оттопыренную полу плаща.
– Сол, ты притащил с собой легавого?! – только тут надумал возмутиться человек Саливана. – Совсем сбрендил?!
– Заткнись, – потребовал я.
– Что?! – опешил гангстер, но тут клацнули взведенные курки штуцера, и он как-то враз растерял весь свой апломб. – Сол, ты ведь не наделаешь глупостей? Лиманы этого так не оставят!
– Не хочу никого разочаровывать, но гарантия Лиманов на полицейскую облаву точно не распространялась, – ухмыльнулся я. – Вряд ли у них возникнут претензии по этому поводу.
– Сол, не дури! Это неправильно!
– А давать наводку легавым – правильно?! – оскалился Коган. – Вы пришли на встречу чистенькими, без стволов, а меня за решетку засадить собирался? Ах ты, тварь такая! Эд, отстрели этому…
