– Здравствуйте, – приветствовал Паша капитана, расправляя плечи, вытягиваясь вровень с ним.
– Здорово, – сдержанно приветствовал Павла капитан, протягивая руку. Рукопожатие было крепким.
Василий Викторович сразу понравился Паше. Настоящий мужик – умный, немногословный, знающий свое дело и, наверняка, отважный. Иных в капитаны не берут. А если случайно просачиваются, то долго не живут, – тонут, либо погибают среди акул, отчаянно моргая глазами.
Тимофей и капитан на некоторое время углубились в обсуждение предстоящего плавания. В общем-то, говорил больше «Сергеич», как называл его капитан, сам же он лишь иногда вставлял пару замечаний да кивал в знак того, что понимает. Паше показалось, что Василию Викторовичу вовсе не требуется так разжевывать, как это делал «буквоед» Тузьев. Наконец диспозицию выработали.
– Пойдем теперь в рубку, я тебя старпому представлю, – сказал Паше бугор. Поднялись по лесенке в рубку.
Старпом – светловолосый, невысокий мужчина – вероятно, когда-то занимался спортом, потом бросил и пошел раздаваться вширь. Мускулатура у него, видимо, еще имелась, но жиры местами так выпирали, что колыхались словно тесто. Тем не менее он производил впечатление здорового, хорошо себя чувствующего человека. В губах его дымилась цигарка.
– Сергей Вадимович Бурляев, старший помощник, – представил Паше толстяка бугор. – Это Павел, практикант, – пояснил он старпому.
– Здорово, – не выпуская изо рта сигареты, протянул руку старпом. Паша не стал ему говорить, мол, видал здоровее, поскольку старпом наверняка догадался бы, что это плагиат, а Пашу счел молодым нахалом.
– Ну вот, – заключил Тузьев, – Антона Петровича Баранова ты видел на палубе. С поварихой, Верой Никитичной Барановой, познакомишься на камбузе. Кстати, обед – в двенадцать.
Вспомнив внешний вид Антона Петровича Баранова, возраст которого приближался к пенсионному, Паша догадался, что Вера Никитична вряд ли его мама. Скорее всего, супруга.
Таким образом, выяснилось, что «танкистов» действительно четверо. Плюс три человека теплопартии. Итого, семеро в лодке, не считая собаки.
– Артем, покажи ему его каюту и камбуз, – попросил бугор «юродивого» помощника, когда они с Пашей вернулись в кают-компанию.
– Пойдем, – спокойно сказал Артем, ничуть не обременяясь ролью стюарда.
Каюта очень понравилась практиканту. Она была небольшой, но имела все необходимое: письменный стол, стул, настольную лампу, кровать, одежный шкаф и даже зеркало. Видимо, на тот случай, если Паша вместо морской болезни, как все, подцепит в плавании нарциссизм, которым по счастью, никогда не страдал, работая больше над закреплением комплекса собственной неполноценности.
– Располагайся, – сказал Артем и удалился. Он производил на Павла двоякое впечатление. С одной стороны, нормальный, вроде, парень, рыбу ловит. С другой, – бороденка эта неухоженная, как у семинариста! Сбрил бы ее, или хотя бы подстриг, если она для него является символом какого-нибудь обета, как для кубинского партизана.
«Расположиться» Паше было недолго. Вытряхнуть шмотки из рюкзака, развесить рубашки, брюки на плечиках. «Мыльницу» он положил пока на стол. Занавеску на большом окне на треть отдернул, стало светлее, лучше.
Послышался голос с палубы, возможно Баранова. Кажется, он кого-то приветствовал более эмоционально, нежели теплопартию. Затем послышались шаги по палубе, цоканье каблуков, и на секунду в освобожденном от занавески уголке окна мелькнул девичий профиль. Паша подумал, у него глюки. Ему показалось, что прошла… Она! Нет, не выпускающий редактор газеты «Волга широкая», это его меньше удивило бы, а … Она! Его «королева красоты» из института.
