Затем он привел ее к себе в каюту. Ничего подобного, они там не заперлись. Диана огляделась, объявила, что ей тут безумно нравится, но надо внести кой-какие улучшения – и выставила Берка за дверь, велев не подсматривать. Так он и стоял, подпирая стену, когда его навестил Айвен Торсон. То есть, каперанг просто мимо проходил, по своим делам, но остановился потолковать. Из каюты доносился звонкий голос – Диана пела.
– Ну?
Берк виновато развел руками.
– Ну видишь же. – А глаза по-прежнему сумасшедшие, и сам как хмельной. Потом глянул вокруг, точно впервые все увидел – и коридор этот длинный, и сливающийся вдалеке ряд дверей, и лампы матовые – в лице переменился. – Айвен… – и смолк.
– Хочешь подать рапорт?
Вопрос командира повис в воздухе.
Дверь каюты распахнулась, и сияющая Диана встала на пороге.
– Можешь войти и посмотреть. И увидеть. Но, – выдержала она паузу, – увидишь далеко не все, потому что некоторые подарки я так припрятала, что ты их до следующего отпуска будешь находить.
И впрямь: он еще долго на них натыкался. Как ей удалось попрятать такую уйму сувениров и любовных записочек в обыкновенной каюте? Женский секрет.
– Тау, скорей. Челнок уйдет, а твой командир не позволит мне остаться на борту и выбросит в открытый космос. – Она потянула его за руку.
– Так хочешь или нет? – повторил Торсон.
– О чем вы? – Диана распахнула свои черные очи. – Что ты хочешь, милый?
– Подать рапорт об увольнении, – проговорил Берк отрывисто, чужим голосом, а сам на нее глядит во все глаза.
– Глупости. Зачем увольняться? – отвечала она рассудительно. – Ты будешь приезжать ко мне в отпуск. Знаешь, когда люди подолгу живут рядом, они забывают про достоинства друг дружки и видят одни недостатки. У тебя недостатков нет – но появятся. Зачем нам это надо? Ты по мне соскучишься, я тоже по тебе вся иссохну – а потом приедешь, и весь твой отпуск проведем как во сне. А я тебя буду ждать, очень-очень. Веришь? – Диана положила ладошки Берку на грудь, заглядывая в лицо. – И не разлюблю: я же знаю, что лучше тебя никого нет и быть не может.
Она его убила.
Однако, на удивление, сдержала слово – она ждала. С каждой почтой исправно приходили гипнокристаллы, и Берк после этого ходил шальной от счастья.
Вот только каперанг Торсон опасался, что однажды вскроет почтовый контейнер, а для Берка там ничего не найдется. Мудрый каперанг: он оказался почти прав.
Раздав, как обычно, почту, Торсон отложил Иринкин кристалл – на сладкое, побаловаться перед сном – и занялся своими делами. Сходил к штурманам, где распек одного из них за нерадивость; затем посетил камбуз, имея в виду заказать на ужин шоколадный торт, но кок его отговорил, сказав, что испечет для офицеров торт-сюрприз – из ржаной муки, с перцем, горчицей и едким луком. Каперанг одобрил идею. Потом к нему заглянул главный врач, потолковать о том, о сем, затем и время ужина подоспело.
Берк на ужин не пришел. Торсон посмотрел на пустое место за столом, спросил, не видел ли кто первого помощника.
– Гипнотики свои смотрит, с девушкой милуется – что ему наша скромная трапеза?
Каперанг хмыкнул: это звучала откровенная зависть. Ну да ладно, пусть их.
Торжественно поданный торт, по виду шоколадный из шоколадных, украшенный белыми и желтыми, якобы из крема, цветами, имел потрясающий успех. Офицеры от смеха буквально рыдали. Кто от смеха, кто от торта. Очень довольный ужином, каперанг встал из-за стола и снова подумал о Берке. Надо бы его навестить, пожалуй.
