Дивный West - страница 37

– Ты совершал такие ошибки, отец?

– Их груз до сих пор на моей совести.

– Моё рождение – одна из них? – спросила Арлен, подняв взгляд.

Магистр положил свои руки на плечи дочери, посмотрел в её зелёные глаза и сказал:

– Хоть меня тогда и изгнали из ордена без права на возвращение, я никогда не считал твоё появление на свет ошибкой.

Арлен хохотнула сквозь слёзы и текущий нос.

– Наоборот, я всегда считал тебя своей божией благодатью, моим испытанием. Твоя мама гордилась бы тобой, как и я. Слышишь?

– Да, отец, спасибо тебе.

С этими словами Арлен снова крепко обняла его.

– Ты уверен, что готов идти?

– Да, – ответил Хоргут.

– Прошла всего пара дней, может стоит подождать?

– Хоргут готов, нельзя медлить.

Они сидели за хибарой у костра. Илвес покуривал трубку, которую ему подарил Логгед, пока на огне жарилась пара разделанных кроликов.

– Значит, в дикие земли? – спросил он.

– Угу.

– Объединять орков?

– Да.

Хоргут сидел на камне и вытачивал ножом копьё из крупной ветки.

– Смотрю ты, и правда, стал поживее, – сказал Илвес и снял палку-вертел с костра.

Он оставил одного кролика себе и протянул палку со вторым орку.

– Спасибо, человек, – ответил тот и съел кролика за два присеста.

– Говори: Илвес. Сколько можно называть меня человеком?

– Спасибо, человек Ил-вес, – жуя остатки пробормотал Хоргут.

– Ты неисправим.

Орк расхохотался, а затем встал.

– Мне пора, солнце начать садиться.

Илвес встал следом и зашёл в дом, а когда вернулся, то держал в руках свой плащ.

– Вот, держи. Нечего тебе светить бурой кожей и клыкастой рожей лишний раз, – сказал он, – И вот мешок, тут немного припасов.

С этими словами разноглазый передал вещи орку.

– Спасибо, Ил-вес, ты – лучший человек, что видеть мои глаза, – сказал Хоргут, взяв вещи и протянув вперёд руку.

– Удачи, Хоргут из племени Бурокожих, – ответил Илвес и с трудом обхватил предплечье орка.

Хоргут пошёл обратно в прерию навстречу заходящему солнцу. Внезапно разноглазый сложил ладони вокруг рта и крикнул:

– Я забыл спросить!

Орк остановился и повернулся.

– Что означают твои татуировки?!

– Эти узоры изображать жизнь моего племени от сотворения первых орков и до самого меня! – гордым голосом крикнул в ответ Хоргут и побрёл дальше.

Илвес какое-то время смотрел ему в след, затем затушил костёр и подошёл к Нуажу.

– Что ж, старина, кажется мы итак тут задержались.

Он уселся на единорога и поехал в сторону города. Вскоре внизу по склону от дороги показалась широкая река, на берегу которой стоял временный лагерь переселенцев. Они расставили свои фургоны и повозки полукругом, чтобы огородиться от незваных гостей. Вокруг костров звучала скрипка и раздавались звонкие голоса, переселенцы выпивали и ужинали, отдыхая перед очередным изнурительным переходом через просторы прерии. Разноглазый проехал мимо, и через какое-то время показались дощатые здания.

В ночном Гронксе было спокойно, шум исходил только из салуна в конце улицы. Илвес привязал Нуажа под навесом во дворе и забрал сумки с вещами и золотом, затем зашёл на постоялый двор, который находился на центральной площади, и снял комнату на втором этаже. Он соскучился по мягкой постели, поэтому мгновенно заснул, а на утро, пополнив припасы в местных лавках, отправился по тракту в сторону Пансэрия.

Стояло знойное солнце, когда на горизонте показался городок.

– А вот и Тотанмоки, Нуаж. Следующая остановка – Пансэрий, – пробурчал разноглазый.