Дизария и спасение трёх миров - страница 23

Мишель никогда не снимал это кольцо. Дизария даже не представляла, каким образом подменит его, да ещё и отпросится домой на целый день. Она не пропускала работу, даже когда Тим в детстве болел. Сейчас её разъедали сомнения, они забирались под кожу и табунами ходили там противными мурашками. Она понимала, что это всё и не план вовсе, а эфемерная возможность.

Но это лучше, чем потерять надежду. Ари не вернуть без вмешательства высших сил. Элька и Тим продержатся тоже совсем недолго. Тим слишком быстро вырос, слишком страшным было его будущее. Все знали, что никто не вернётся с победой. Это война до смерти, смерти каждого, кто на неё попадает. И если эврилим прав, то никто не задаётся целью победить. Погибая на войне, души солдат попадают в Вальдхайт, питая властителей кругов и самого владыку, который отдаёт часть энергии Аркону.

Зачем ей все эти знания? Как же хочется спрятаться и забыть всё плохое. Диза встала под душ. Горячие струи, смывали с неё прошлые жизни. Всё так плохо и непонятно. Тяжесть потери, ненависть к себе за свою работу, за своё бессилие что-то изменить. Знак на щеке защипало, как и всегда при мыслях о переменах и другой жизни. Наверное, магия воспринимала такие мысли, как желание свести знак. Слёзы смешивались с водой из душа, уносили неуверенность, печаль, страхи, освобождали…

Диза вышла из ванной посвежевшей. Магические маски и патчи не оставили следа от усталости и слёз. Блестящая красивая Дезария Вальгейм предстала перед эврилимом и проснувшимися Тимом и Элькой. Дети подозрительно смотрели на крылья чужака и боялись проходить в кухню. Особенно огромные глаза были у Эльки, которая вжалась в дверной косяк при виде мужчины.

– Доброе утро, милые. – Диза по очереди чмокнула в носы застывших в проходе юношу и девушку. – Тим, как ты себя чувствуешь?

– Отлично мам. Я всё помню, но, когда начинаю думать об … этом в голове взрываются бомбы. – Дернулся от боли, Тим.

– Это последствия применения ментального блока, который Вы, молодой человек, разрушили не до конца. Постарайтесь не вспоминать о том, что было вчера и не думать об Ари какое-то время, пока не осыплется скорлупа блока. – Спокойно произнес Михаэль.

– А ты еще кто такой? – Голос Тима задрожал. – Еще один театрал на мамину голову?! И крылья прям так держатся… Не иначе магией прилепил.

Тим знал, как он появился у Дизы. Без подробностей, в общих чертах, но до него дошли сведения о том, как его зачали, и кто мог быть его отцом. Он слышал, когда Мишель рассказывал матери те подробности, что она не знала. Мишель рассказал, что произошло с ней после того, как она окончательно потеряла сознание, и валялась в луже собственной крови и спермы почти всей мужской части коллектива родного театра. Её погрузили в багажник служебной машины, и выбросили в парке не далеко от летней театральной сцены.

Спасло её то, что неотложка возвращалась с ложного вызова, и фельдшер пошёл в кусты отлить. Там он и увидел комок, некогда бывший женщиной. Она была ещё жива. Следы изнасилования были видны невооруженным взглядом. А значит, она могла быть беременна. Инструкции предписывали бороться за жизнь каждого возможного солдата. Поэтому Диза оказалась в больнице, где провела почти месяц до полного выздоровления и подтверждения, что жизни Тима в её утробе ничего не угрожает.

С тех пор, как Тим это узнал, он поклялся сжечь всех, кто тогда был в театре. Всех, кто насиловал его мать или спокойно дрочил за кулисами, глядя на это. До дрожи он ненавидел своего биологического отца. Хорошо, что не знал доподлинно, кто это. Душу Тимура разрывало от невозможности ничего исправить, он представлял, как будет поджигать каждого ублюдка. Он был младше Ари, но его душа не отличалась тем светом, который был в душе у сестры, и его не забрали в приют, как её. Боль прострелила голову, в глазах потемнело, Тим пошатнулся.