И вот остался он на пятачке погасшего портала, только камни и море вокруг. И последний смешной слизняк, который, как улитка ракушку, тащил на спине кулер от компьютера. Вентилятор тихо вращал лопасти под мятным ветром и тихо шелестел. Слюнявый, слизень-недоулитка, и где ты теперь? Надеюсь выбрался вместе со мной. К сожалению, в следующую локацию он попасть не успел.
В панике вышел из игры и очнулся в больничной палате.
В общем, как оно бывает, за черной полосой следует белая. Отчим оказался неплохим мужиком и оставалось только радоваться, что Степан дал ему шанс и не стал играть обиженного ребенка. (Еще бы! Он в коме, а мама личную жизнь устраивает). Но, главное, море! Они никуда отсюда не уехали, остались здесь, где ему все нравилось: море (повторю не раз), дом отчима (не наша однокомнатная хрущевка на десятом этаже, а двухэтажный коттедж с гаражом и небольшим садом), семья отчима (взрослая дочь-неформалка, а еще многочисленные тетки и кузены – все как-то сразу приняли его как родного и он до сих пор ходил от этого чумной).
Минусы тоже были. Отчим и многочисленная родня насели на него с учебой прямо в больничке и не отстали от него, пока он не сдал все экзамены и даже поступил заочно на факультет информатики. Нет, никогда бы он туда не подумал поступать, у него дома то и компьютера нормального не было, но тетушка Сара воспользовалась связями и теперь он студент.
Если честно, он не сопротивлялся, во-первых был счастлив, что у него есть теперь свой компьютер, своя комната и в море можно купаться каждый день (а лучше два раза). Когда не надо каждое утро идти в школу, а можно сначала выспаться, позавтракать, а потом не спеша учить столько сколько влезет, перекусывая бутербродами и периодически ныряя в дебри всемирной сети, то такая учеба ему нравилась. Отчим Иван Иваныч дотошно, в обед и после ужина, проверял домашки, составленные по чьему-то хитрому плану (дядя Саша, кто ж еще? куратор в универе, все-таки), хвалил, отправлял на физзарядку. Вот спорт он делал через силу. Ослабленное тело не справлялось с простейшими упражнениями, травмированные места просили пожалеть себя.
Сегодня на удивление спортивный перерыв прошел в удовольствие, особенно после двухчасового погружения в математику. Только каждый раз приходилось идти в душ, организм от малейшей нагрузки усиленно потел.
И вот он стоит в ванной комнате, пялится на свое отражение, впервые сравнивая себя до и после падения. Ну рост никуда не делся, все те же два метра, все та же худоба, все те же рыжие, как медная проволока, волосы. Красивее не стал, увы, шире тоже. Хотя загорелая кожа все же смотрится симпатичнее бледной сибирской моли, так что чуток привлекательности добавилось. Шрам на скуле уходил на висок. Шрамы на черепе почти скрылись под отросшими волосами. Всегда стригся коротко, потому что отросшие локоны сворачивались кольцами и такая прическа вовсе не придавала ему мужественности.
Он подергал прядь и решил, что уже можно сделать себе прическу викинга: бритые виски и заплетенный в несколько косичек ирокез. Нет, он не фанател от викингов, но вспоминал себя Морским орком. В игре-галлюцинации орк Зеленый на черепе имел шипастый гребень, напоминающий спинной гребень крокодила. Еще тот орк имел шипастые накладки-погоны на плечах, был мускулист и серокож. Прозвище носил Зеленый, потому светло-зеленая окраска на лице и груди выдавала в нем сопливую молодость. Взрослые орки были полностью серые, темно-серые те что постарше и почти буро-черные совсем матерые орчары. Степень шипастости, клыкастости и рогатости была весьма разнообразна.
