Длань Хаоса - страница 10

Он не испытывал к Эвелине ненависти, благодаря судьбу за то, что та оставила ему хотя бы дочь, в которой он видел воплощение всех своих надежд и стремлений. Но совсем иначе относились к ней люди из ее деревни. Они заподозрили, что жена мужчины умерла не своей смертью. Им казалась странной чрезмерная опека над дочерью, которую отец впервые решился вывести на свет из дома лишь когда ей исполнилось целых пять лет.

И все же постепенно их подозрения угасали вместе с их страхами – уж очень добрым и жизнерадостным ребенком она была.

Казар еще раз взглянул на девушку. Она все так же отрешенно вглядывалась в пламя. Сейчас в ней почти невозможно было представить проявление каких-либо, даже самых скупых эмоций. Да и стоило им возникнуть, наверняка их удостоился бы лишь ее компаньон.

– С того времени она сильно изменилась, – сказал Гелион, словно прочитав мысли воина. – Но людям свойственно меняться. Хранитель добродетели может стать убийцей, а убийца вполне может раскаяться. Все зависит от того, к какой стороне своего естества мы прислушиваемся, к светлой или темной.

– Но разве она убийца? Ведь она убивает по приказу. По вашему приказу.

– Она лишает людей жизни, это все, что необходимо принимать в расчет. Впрочем, как и я. Да и ты не являешься исключением, не так ли?

Воин опустил глаза и промолчал.

– Однажды, когда ей было девять, – продолжил свой рассказ маг, – телега переехала старую бездомную собаку. Пес заснул прямо под ней, прячась от жары. А когда хозяин лошадей вышел из дома и решил, что пора в дорогу, животное не успело среагировать и попало прямо под колесо. Эвелина была неподалеку и видела все это.

Наверное, для ребенка подобное зрелище было ужасным. Скорее всего, другие дети закричали и убежали бы. Но Эвелина не пошевелилась. Она стояла там же, где и ранее, широко раскрытыми глазами наблюдая за разбросанными по дороге внутренностями пса, и за кровью, что вытекала из его остывающего тела. Вместе со страхом она ощутила нечто странное. Некий порыв, происхождение которого она не понимала.

Поддавшись ему и почти полностью утратив способность воспринимать реальность такой, какой ее видели остальные, девочка простерла вперед руки, пытаясь коснуться алой жидкости скорее разумом, нежели кончиками пальцев. Кровь что-то нашептывала ей, и Эвелина больше всего на свете хотела понять, что именно.

Спустя несколько мгновений темные струйки поддались ее воле. Сначала медленно, затем все быстрее, набирая скорость, они, подобно маленьким змеям, поползли к ней. А потом и вовсе поднялись в воздух, вскоре обвивая ее руку так, будто они и впрямь были живыми.

Когда Эвелина пришла в себя, удивлению ее не было предела. Она не понимала, каким образом ей удалось сделать это, да и суть того, что она только что сотворила, была ей неведома. Но еще больше ее потрясло то, что она узрела в глазах собравшихся вокруг людей, которые оказались рядом и, конечно же, видели проявление ее силы. В них не было ничего кроме страха и ненависти.

«Ведьма! – почти хором закричали они. – Хватайте ее! Она творит темную магию! Это она убила свою мать! Нечестивую нужно уничтожить!»

В то время я вот уже год странствовал по миру, выполняя поручения короля. После вступления в силу пакта «Об отлучении магов от пограничных сражений», это бессмысленное и беспрерывное кровопролитие, именуемое Бесконечной войной и длящееся уже почти сотню лет, осталось для меня в прошлом. Кроме того, меня изгнали из Верховного Совета, так что в столице меня абсолютно ничего не удерживало.