Длинные тени старых грехов - страница 17

Придя на кухню, она открыла буфет, достала пачку печенья и джем. После нескольких попыток открыть крышку баночки с джемом Элизабет подошла к кухонному окну, где было посветлее, чтобы подцепить ножом крышку. После нескольких манипуляций ножом, ее внимание привлек маленький светлый силуэт, мелькающий в глубине сада. Присмотревшись, девушка разглядела ребенка, играющего в тени большого кустарника. Девочка в светлом платьице с каштановыми локонами, то и дело приседала, как будто что-то ищет, или собирает. Сквозь залитое дождем окно было не разглядеть большего.

– Боже мой, что же она делает так рано в саду, – подумала Элизабет. – Солнце едва встало, на улице пасмурно, идет дождь, а она играет. Она же совсем промокнет, где интересно ее родители, надо ее позвать в дом, – решила Элизабет.

Она поставила баночку с джемом на стол и направилась в холл. Подойдя к входной двери, она немного помешкала, уж очень не хотелось выходить на улицу под дождь, но чувство долга о заботе над незнакомым ребенком перебороло ее. Тем более что сама мысль о том, что в доме появится хоть и ненадолго еще одна живая душа, бесконечно радовала изголодавшуюся по общению Элизабет. Она решительно взялась за ручку, щелкнула замком и приоткрыла входную дверь. Всматриваясь вглубь сада, девушка осторожно вышла на крыльцо, поежившись от ветра и холодных капель, падающих на нее.

– Никого не видно, странно, – подумала Элизабет. – Девочка не могла так быстро уйти, да и куда она пойдет.

Элизабет еще стояла некоторое время, переминаясь с ноги на ногу. Затем решилась, спустилась с крыльца и медленно пошла в сторону сада. Никого не было видно. Тогда девушка начала ее звать. Тишина, никто не отзывается. Элизабет старательно прислушивалась, но слышала лишь шум дождя и шорох листвы, качающихся от ветра деревьев. Еще немного растерянно побродив, она вернулась в дом. На душе у нее было грустно. Ей так хотелось поговорить с кем-нибудь, услышать человеческий голос.

Захлопнув входную дверь и заперев ее, Элизабет направилась на кухню, продолжая думать о маленькой девочке в саду. Было ли это видением, миражом, исказившимся в залитом дождем окне, или девочка на самом деле была в саду, Элизабет не знала. Но ей так хотелось, чтобы девочка была настоящей.

Войдя в кухню, все еще погруженная в свои мысли она подошла к столу. Обратив свой взгляд на баночку с джемом, ее будто ударило током. На столе стояла баночка, а рядом лежала открытая крышка. Напряженно, глядя на баночку с джемом, девушка прокручивала в голове события утра: как она пришла на кухню, открыла буфет, взяла печенье и баночку с джемом, как тщетно пыталась открыть крышку, как увидела девочку в саду. Она помнила, что, уходя с кухни, поставила на стол, так и не открытую банку, а сейчас крышка открыта. Может все же Элизабет открыла ее? Кажется, она сходит с ума.

Закончив свой завтрак, Элизабет побрела в галерею. Оказавшись в помещении, она снова принялась разглядывать каждую картину: «Юдифь», «Кающаяся Мария Магдалена», «Леда и лебедь», «Сусанна и старцы». Судя по плану, тайная комната должна быть где-то здесь. Сделав пару шагов, Элизабет оказалась прямо напротив гобелена. Подойдя вплотную, прочла еще раз название – «Игра». Заглянув за гобелен, девушка заметила какие-то выступы на стене:

– Надо отодвинуть гобелен, – решила Элизабет. – Чем бы его закрепить?