– Ну, кислая баланда! Ты чо гонишь? Шоб честный фраер с паханом, за питуха перетирал шнягу. Кыш под нары противозачаточный. – После эмоциональных определений, блатной закатил смачную оплеуху Артисту, да так, что тот упал. – А ну раком в свой петушатник! – С этими словами, Жиган пинком в зад придал ускорение, уползающему в бурьян Фарцовщику.
– Ооо! Хито на рисовался на горизонте. Жрица ночи, Мерлин. Мерлин Мурло век воли не видать. – Физиономия Жигана расплылась в мечтательной улыбке.
– Королева Марго. – Прошептал сзади на ухо, одевающийся Фарца.
– Королева и не со мной. – Далее он запел хриплым баритоном:
Нинка как картинка, с фраером гребет,
дай мне Сеня финку, я пойду вперёд,
а паинтерисуюсь шо это за кент,
Ну и пусть рисуюсь, Нинка это мент, я знаю…
В руках у Блатного появился финский нож, которым он ловко играл, перекидывая с руки на руку.
Действительно из-за гаражей появилась Похоть, в облегающем шикарном платье с новой причёской на голове. За ней следовал Пенсионер с авоськой, в которой позвякивали пустые бутылки.
– Такая тёлка. Вот это бикса, мне б с такою по контачить. Стремлюсь прокоцать пульс. Оооо один в один Мэрлин Монро! – И Жиган в страсти, визуально обвёл контур Похоти. – К нему подошла Мерлин, под глазом у неё был припудренный, огромный синяк, нос и губы распухли:
– Шо ты там стрекочешь парниша? – И она улыбнулась чарующей улыбкой, одарив блатного блеском её золотых зубов, где зияло отверстие одного отсутствующего: – У садюга, зачуханный. – Произнесла она, прикрывая рукой с красно-кровавыми ногтями, выбитый зуб, совсем беззлобно в сторону Пенсионера.
– А не, не похожа. Ложанулся я кажись.
– Шо ты там бормочешь?
– Я говорю, привет дедуле! Здорово Кум!
– Да пошёл ты… – Проскрипел Пенсионер, злобно ругаясь про себя.
– А это шо за красавчик, за тобой ховаеться?
– Ну ты совсем рамсы попутала чувиха. Это же гомик. Вали отсюда. – Жиган обронил последнюю фразу, сторону Фарцы.
– Шо ты шумишь, всешь таки гомик тоже человек. – Жеманилась Мерлин.
Артист не уходил, и смотрел в глаза Марлен, с преданной любовью.
– Ну твою так раз так, педерастов нам ещё не хватало! – В злобе подскочил к Фарце Пенсионер, и заправски врезал тому в зубы.
Тот вытер губы, и обнаружив кровь на ладони, уставился злобным взглядом на своего обидчика.
– Откуда ты эту мразь приволок, штемп гребаный? – Не унимался Пенсионер.
– Да ты чо в натуре Пенсионер, не знаю я его. Ну вместе одну зону топтали, так он питушатником заправлял, а мне западло с питухом якшаться. – И со словами: – У падла. – Жиган пробил пенальти по тылам Артиста, снеся того на землю.
– У как зыркает ещё зверёныш, убью падлу! – Шипел Пенсионер, задыхаясь от злобы и давясь от одышки, избивая ногами в живот, лежащего на земле Артиста.
– Ну будя! Будя уж, вбъешь ведь садюга. – Оттесняя грудью, вспотевшего Пенсионера, с пеной у перекошенного рта, от лежащего на земле и рыдающего Артиста, ворковала Мерлин: – Ишь развоевался старпёр.
– А дедок-то работал профессионально, старый кадр. – С почтением заметил подошедший Товаровед, жуя целую булку, порезанную вдоль и начинённую сливочным маслом и красной рыбой.
– Ну вы посмотрите на эту сиделку, с под одного песок выметает, другому сопли утирает, просто мать Тереза какая-то. – Ироничным тоном, сказала девица с порочными глазами. Товаровед сегодня пришёл не один, а в кампании стройной блондинки, имеющий нулевой размер груди и лошадиную челюсть. Звали её Ксюшей, на не русский же стиль Оксаной, и последняя реплика была её. Одета девушка была по последней европейской моде, с сумочкой через плечо и стильных солнце защитных очках.
