Второй случай с ним случившийся в это лето был такой, ехал он на бричке со своим ещё совсем маленьким двоюродным братом, и представилось ему будто он помещик местный, то есть феодал, а вокруг все его поместья и его владения, и так он этими мыслями увлёкся, что не заметил как вожжи намотались на ось брички, и натянули узду так, что чудом только не порвали рот лошади, или не сломали ей челюсть. Вот так и родился Крестьянин.
– Скучно что-то. – Сказал Крестьянин, задрав голову вверх, при этом он интенсивно скрёб свою нижнею челюсть.
– Ну что полезли на чердак? – Предложил Геша.
– А чо мы там забыли? – Без интереса спросил Славян.
– Да мы с Гешей, от делать нечего вчера проковыряли дырку в вентиляционной трубе. Труба выходит в ванну, ложишься на пол и секёшь, все как на ладони. Там тётка вчера в ванной мылась, майор милиции. Только у меня с собой ключей от чердака нету. – Крестьянин говоря, обрисовал, показывая на себе фигуру майора милиции.
– Так полезли по пожарной лестнице. – Предложил Славян.
– Полезли, только я ещё по пожарке не лазил. – Заметил Геша. Вся компания двинулась к другой стороне дома, где была лестница.
Дотянуться до лестницы с земли никто не мог из присутствующих, по причине своих малых лет, поэтому техника восхождения на крышу была следующая, по водосточной трубе до пожарной лестницы, а затем по лестнице вертикально- восходящей на крышу. Что немедленно и продемонстрировал Славян, остановившись на лестнице где-то посередине и видя что за Гешей собирается ползти Седой, запротестовал:
– Не пускайте его, а то ещё сорвётся, а нам отвечай.
– Однако все из присутствующих подымались на крышу, а отставать от компании и оставаться одному, Седому явно не хотелось, и по этому не слушая старших, он за всеми карабкался вверх.
– Да черт с ним, разобьётся сам виноват будет. – Кто-то показал безразличие к глупой судьбе семилетнего парнишки. Поднявшись по пожарной лестнице до уровня крыши, Седой внутренне обомлел, когда увидел расстояние от лестницы до края склона шифера, на который ему нужно было теперь ступить, сделав шаг. Седой был доходяга, слишком маленького роста, и чтобы ему попасть на крышу, требовалось совершить скорее маленький прыжок, чем шаг. Стоя на лестнице Седой посмотрел в низ, он теперь находясь на уровне где -то пятого этажа, в открытом пространстве. Малыш почувствовал как на него навалился страх:
– Нет, не шагну никогда, упаду, разобьюсь. – Завертелось у него в голове. И тут как будто ожил внутренний голос: – Вперёд.
Седой стоял на лестнице глупо улыбаясь глядя на своих старших товарищей. – Вперёд. – Решительно скомандовал себе Седой и уже не думая прыгнул на крышу, поспешив за своими друзьями.
– Как вам такое развлечение, подглядывание за чьей-то личной жизнью, да ещё в совмещённой ванной с туалетом. – Сказала Похоть, прячась во мраке чердака. Жизнь такова, что порой мы все сталкиваемся с тем, что становимся невольными свидетелями чужой жизни, и всё нами увиденное не предназначающее для наших глаз, вольно и не вольно входит в нашу жизнь. – Какие гадкие мальчишки, поклонники сортирной эстетики, мерзкие извращенцы. – Простонала Похоть. А может и не такие уж извращенцы, посмотрев на наше современное телевидение скажем мы: – Наш телевизор, после распада СССР, стал теперь как одна большая проковырянная дырка в сортир, забавно не в эфир, а сортир, причём загаженный, и продолжающий заплывать…
