– Да он запал на нашу деву. Смотрите как покраснел. – Засмеялся гитарист.
Бабуин снял кроличью шапку и заглянул внутрь, в ней лежала рукавичка. Все вновь засмеялись.
– Хотел стибрить. – Сказала красавица.
– Я нечаянно. Я это, контуженный. У меня из уха снежок должен торчать. – И Бабуин стал показывать девчонкам, своё мокрое ухо.
– Нет там ничего, только красное. – Тихо сказала большеглазая, опустив глаза зарумянившись.
– Опа на! Зарделась солнцем алым. – Сказал гитарист, и запел песню Трубадура из Бременских музыкантов.
– Я не хочу никого ничего…
– Во смотрите, у нас появился бравый солдат Швейк. – Сказала красавица.
– Только какой-то обкуренный. – Добавил гитарист.
И действительно, Бабуин бросивший курить в прошлом году почувствовал запах куренных сигарет. Он посмотрел на свои плечи и увидел символические погоны, из жжённых спичек и окурков, которые радостно выкладывал Валерьян. Можно сказать безобиднейшая шутка, но оказавшаяся в не струю времени.
– Ты чего, в рожу хочешь получить! – Спросил Бабуин, решительно с под шагом, сразу выходя на ударную позицию.
– Нет, не хочу! – Мгновенно ответил Валерьян, от неожиданности. Он всё также продолжал улыбаться, только в его улыбке теперь непременно сквозила досада, его минутной слабости. А ещё больше, он злился на Бабуина, этого придурка по жизни. Может Бабуин и наказал однажды при нем одного «ханыгу» «приблатнённого», но это было более трёх лет назад. Теперь он Валерьян кандидат в мастера спорта по вольной борьбе и без пяти минут мастер.
Ну что же, сказанное Бабуином как видно никого не смутило, не считая самого Бабуина. Его глодало честолюбие, от которого рождался ложный стыд, за его рисованный перед окружающими поступок, как он сам считал. То есть ничего в его поступке не было для него стыдного, не будь хотя бы здесь девчонок. Правда девчонки, кажется совсем по другому оценили его выходку:
– А что, пожалуй можно сегодня пойти в кино, на последний сеанс. – Сказала красавица, от чего Бабуин еще больше смутился, и даже отвернулся.
– Ты что передумал? – Настойчиво интересовалась Красавица.
– Нет. Испугался.
– Кого?
– Да вас! Вас он испугался! Вас двое, а он один. Ему точно нужна группа поддержки. – Встрял в разговор Илья. И наступая на красавицу, продолжил: – Чего ты привязалась к Бабуину, я думаю что он сегодня вечером будет занят. Если хочешь, пойдём со мной.
Почему Бабуин сегодня вечером будет занят, он понял когда засунул руки в карманы своего темно-зелёного импортного пальто. Сзади со смешком, отскочил от него Валерьян. Бабуин вытащил руку из кармана и в ней лежала неизбежность, все те же окурки.
– Где ты столько бычков настрелял? – не переставая резвился Валерьян.
Бабуин смущённо улыбнулся. В этот момент в нем что-то булькнуло, и начало тихонечко разогреваться, поражая его душу зловонным самолюбием, смердящим тщеславием обволакивая все его чувства. Никому не видимый процесс пошёл. Забурлил. Механизм гордости заработал, за тикал часовой миной. Случилось то, что случилось, и не чего уже нельзя было изменить. И это знали они оба. Нет, конечно стоило Валерьяну сказать, что он пошутил, и прекратить своё веселье, и процесс разогрева дерьма вероятно затих бы, но они то знали, что этого не произойдёт.
– Что стоишь как обосравшись? Угости товарищей. – Не унимался Валерьян.
– На угощайся. – Сказал Бабуин и стрельнул окурком в Валерьяна, как это делают курильщики, стараясь запустить куда-нибудь подальше окурок. Наш недоумок никому не хотел плохого, а по сути, что творил по жизни. И по сегодняшнему сценарию неизбежности, окурок случайно угодил в улыбающееся лицо Валерьяну.
