— Прости... Температуру проверяла. Вроде, все в порядке. Плечо болит?
Только тут вспоминаю, что меня порезали. Тянусь рукой к лопатке и натыкаюсь на повязку. Кстати, запястье тоже забинтовано. И наручника на нем нет. Интересно, как она его сняла? Собираюсь с мыслями и отвечаю:
— Не очень. Это ты меня заштопала?
— Нет. На такое я не способна. Отвезла к своему другу. Он хирург. Обезболивающее тоже он вколол. И еще лекарства назначил. Не беспокойся, о тебе никому не расскажет, — сразу отвечает на мой невысказанный вопрос.
— Почему? — уточняю хмуро. Хотя на самом деле хочу спросить другое: что это за друг? Насколько близкий? Но, конечно, не решаюсь. Не мое дело.
— Потому что попросила. Я как-то раз помогла ему в сложной ситуации.
Ясно. Кажется, эта девушка не только мой ангел-хранитель. Какого черта это так злит? Заставляю себя успокоиться и спрашиваю:
— Что за дом?
— Наша старая дача. Извини, у меня нет конспиративных квартир.
— Дача? — хмурюсь и сажусь, спуская ноги на пол. Голова слегка кружится. — А сюда...
— Нет, — качает головой. — Это дача моего отца. Он умер больше двух лет назад. А Олег здесь не бывает. И мама теперь тоже. Но думаю, надолго все равно не стоит задерживаться. На всякий случай.
Варя все еще сидит на кровати. Разглядываю стройную фигурку и удивляюсь. Даже в помятых шмотках и с взъерошенными волосами умудряется выглядеть зашибись. Хотя явно чувствует себя неловко и пытается разгладить руками складки на футболке.
— Как я здесь оказался?
Она растерянно смотрит на меня и с заминкой спрашивает:
— Совсем ничего не помнишь?
— Только отрывки. Но не уверен, что они реальные. Ты действительно пилила трубу? — Варя смущенно кивает. Черт! Мне не приснилось. Уточняю: — Случайно оказалась на даче и нашла меня?
— Не случайно, — хмурится и отводит взгляд. Я жду. Мне нужно услышать все, чтобы сложить картину. Девушка нехотя продолжает: — Я подслушала разговор. Олег, он... В общем, поняла, что тебя схватили и держат в подвале. А еще собираются... — она замолкает в растерянности, закусив губу. Мне все ясно. Похоже, Кошелев не стеснялся в выражениях. Непонятно другое:
— И после всего услышанного ты не придумала ничего лучше, чем одна поехать на дачу? — недоумеваю я.
— Ну да, — злится Варя. — Не придумала.
— Почему ты мне помогла? — не могу не задать вопрос.
Она снова переводит взгляд на меня. От чего по телу разливается тепло. Удивляясь собственной реакции, изучаю ее лицо. Варя с минуту раздумывает, потом пожимает плечами:
— Не знаю... Просто не могла по-другому. Это было правильно.
— Всегда поступаешь правильно? — поддеваю с легкой иронией. Слишком трудно удержаться.
— Стараюсь, — кивает, задирая подбородок. В глазах опять мелькает недовольство. — Для меня правильно. А не по чьим-то законам, — заканчивает холодно. А я смотрю ей прямо в глаза и с чувством говорю:
— Спасибо! Я бы не выбрался сам, — и наслаждаюсь растерянностью в зеленых глазах. Потом поднимаюсь и уточняю: — Здесь есть душ? — После подвала очень хочется помыться.
— Да, я включила бойлер. Вода уже нагрелась. Надо только защитить повязку. Подожди, сейчас найду, чем.
Варвара слезает с кровати и идет к дверям, старательно отводя глаза от моего полуголого тела. Черт, мне нравится ее смущать. Хотя зачем это делаю? Ведь сам решил держаться от нее на расстоянии. Через несколько минут приносит полотенце, пластырь и кусок полиэтилена. Делает, что надо, и показывает мне ванную. После душа чувствую себя заметно бодрее, хотя слабость еще ощущается. Обернув бедра полотенцем, возвращаюсь в комнату. Оглядываюсь в поисках своей одежды. Но вижу только кроссовки на полу. Варя появляется в дверях с ворохом шмоток в руках. Бросает все на кровать и сообщает:
