– Так он имеет большее влияние. Сам посуди… Одно дело – смешать кокаин с сухим молоком или же тальком, что приведет к ослаблению его эффекта, а другое – добавить в него галлюциноген, который способен продлить продолжительность эйфории. И поэтому нам нужно выйти на след не только главного дилера, но и того подонка-химика, который мутит все эти дела с вытяжкой и преобразованием из нефтяных отходов тех самых токсичных галлюциногенов, – тяжело вздохнув, объяснил Дэйм. – Нет, ситуация требует незамедлительных действий! – решительно продолжил он. – Мы не можем позволить какому-то психопату истреблять людей! Ты надави на того, о ком говорил… Но сделай это так, чтобы он всецело стал зависимым от нас.
– Сегодня же вечером поговорю с нужными людьми из департамента, – уверил его Эндрю, – не беспокойся.
– Да… Свяжись как можно быстрее. Но не так, не только так… – словно поймав неожиданную мысль, пришедшую в голову, задумался Дэйм. – Нужно действовать по четкому плану… Говоришь, у него проблемы с налоговиками? – спросил он.
– Да, и это точно. Ты же знаешь, мы обмениваемся подобной информацией, чтобы иметь возможность держаться к дилерам ближе, – ответил Эндрю.
– У него испортились отношения с кем-то из их общего круга, верно? – продолжал размышлять вслух Дэйм. – Люди, борющиеся за власть… У них нет иного выхода… Они должны время от времени меряться друг перед другом силой, чтобы не терять своего положения. Вот «съел» один из них себе подобного и тем самым продемонстрировал свою мощь не только ему, но и остальным членам «семьи», – невольно устремив рассеянный взгляд куда-то далеко через стены квартиры, проговорил Дэйм.
– Устал я от всего этого, – зевнул Эндрю. – Пора бы домой и хорошенько отдохнуть… выспаться… Давай уже завтра продолжим. На сегодня с меня хватит.
– Согласен, дружище… – всё еще блуждая в круговороте собственных мыслей, произнес Дэйм.
Проводив напарника, он сел за стол и обхватил голову руками, попытался сконцентрировать внимание на плане, который должен был воплотить в жизнь. Тяжелые мысли одолевали сознание, отвлекая и увлекая за собой… Куда они его вели?.. Он и сам этого не знал…
– Я доберусь до тебя, подонок… – тихо, но с решимостью промолвил Дэйм. – Разрушу всю твою империю, даже если это будет последним делом в моей жизни…
Последние семь месяцев он только и делал, что ночами напролет вновь и вновь старался оживить в памяти ту ночь в баре, но в результате, приходя к одним и тем же сомнениям, сжимая от бессилия и раздражающего гнева веки, заставлял себя отвлечься и заснуть. Вот и теперь, лежа на диване, чувствуя себя человеком, достойным уважения по причине совершенного им сегодня днем чуть ли не подвига, Дэйм мысленно отмахивался от кажущейся ему тени Даймэна, который, нагло сидя в его сознании, повторял слова Ниола.
– Спиритус Даймэн – не человек Дэйм… – невольно вспомнил он то, что сказал ему индеец. – Ну что за хрень?! Да плевать на все эти глюки! – закричал Дэйм, рассердившись на самого себя. – Мне всё равно уже! Да, это были галлюцинации, и ничего более! Конечно, только так! Да! Ночной бар – реальность, а остальное… Остальное – нет! Нет, и Ниола не существует! Не должно! И там, в клинике, он мне привиделся только под влиянием наркотика, еще присутствовавшего тогда в моем организме! Конечно же… Конечно!..
Дэйм слышал в своем голосе противные нотки сомнения. Ему хотелось выкрикнуть те слова уверенно и сильно, но он почему-то не мог этого сделать… Как мышь за стеной, что-то скребло крошечными, но невероятно острыми коготками по его сознанию, беспрерывно нанося еле заметные и в то же время ноющие противным зудом вперемешку с тонкой, оттого еще более навязчиво- невыносимой болью царапины, которые не имели никакой возможности для заживления, поскольку мышь с невероятным упорством скребла все эти двести тринадцать дней и, по всей видимости, не собиралась никуда исчезать.
