Жанна, не переварившая это открытие внутри себя, машинально подлила мне в бокал. Я отпила, но не сводила глаз с Михаила. Внезапная дерзость отступила, и я почувствовала, как ноги и плечи окутывает теплом, я становлюсь необъятной, тело тяжелеет и разрастается. Руки окаменели, но продолжали подносить ко рту мой всегда наполненный фужер: я не успевала отпить, как Жанна была на страже и подливала. В очередной раз, когда я поставила бокал на стол, фужер накренился и в замедленном движении упал на пол, но не разбился. Тут ребята всполошились: «Ой, Олька напилась, вы посмотрите. Ну, ты и алкашка!»
Представляете, на протяжении нескольких месяцев активно пытались напоить, а теперь они празднуют победу и называют меня «алкашкой». Я была близка к тому, что меня вот-вот вывернет наружу прямо перед сокурсниками. Но не могла пошевелиться, выкрикнуть что-то из себя и позвать на помощь. Язык окаменел, ноги не слушались, руки смирно лежали на коленках. Тело мне больше не принадлежало. Внутри еще сидела я, но все части тела перестали мне подчиняться и перешли во власть какой-то другой Оли. Я прикрыла веки, погружаясь в кружащую пятнами темноту. Чьи-то руки подхватили меня, подняли в воздух, подарив легкую невесомость. Когда открыла глаза, поняла, что смотрю внутрь керамической чаши унитаза, Михаил держит волосы, которые скрутил в большой хвост. Остальное помню уже смутно, если не сказать честно: не помню ничего.
Проснулась я в своей кровати, на мне была та же майка, что в вечер первой алкогольной дегустации, и трусы. Штаны были аккуратно сложены и лежали на стуле, на тумбочке стоял стакан воды. Я застонала и потянулась за стаканом. Глоток воды не сравнится ни с какими алкогольными напитками. У Роберта Шекли есть короткий рассказ «Особый старательский», там золотоискатель отправляется на прииски на какую-то планету и мечтает заполучить знаменитый коктейль для золотоискателей. Так вот этот коктейль – просто вода. Чистая прозрачная вода, которая оказывается драгоценностью для умирающего на незнакомой планете. Давно я читала этот рассказ, еще в школе, не помню детали, помню только, что я обнаружила, что нет ничего слаще воды. Осознаешь это на следующий день после запоя, но не тогда, когда вливаешь в себя литры спиртного.
Жанны в комнате не было, это меня удивило слегка, если не насторожило. Жанна была строгих, ею же придуманных правил, вроде: 10 свиданий до первого поцелуя или никогда не звонить парням самой. Она часами замирала, глядя в одну точку, но ждала, когда вахтерша поднимется, ругаясь на Жанку на чем свет, что опять звонит ее хахаль, а она тут не телефонистка, чтобы бегать по этажам разыскивать молодежь, но при этом каждый раз звала Жанночку к телефону.
Жанна решила, что свой первый раз у нее будет только в законном браке, потому что не существует никаких гарантий, что мужчина не бросит тебя сразу после секса, а в правилах Жанны риск отсутствовал как таковой. У нее была распланирована каждая мелочь, и она этого не скрывала. Миша был в курсе всех ее странностей и принимал это. Он вообще уважал женщин. Меня восхищало, что он с нами считался, с женщинами, я имею в виду. Тогда мы были для общества в роли вечной обслуги – вырастить, обучить, полечить каждодневно, но вот обязанности посерьезнее припасены для мужчин. Вы замечали, что женщин брали в вагоновожатые, ну, может, еще в водители троллейбусов, но вот водитель автобуса – мужчина. Машинист – мужчина. Пилот – мужчина. Меня искренне удивляло, почему трамвай и троллейбус доверили женщинам, а автобусы нет. Потому что нельзя по рельсам сбежать с маршрута? Отклониться от курса? Заехать не туда? Какие-то вечные предрассудки. А Михаил был прогрессивных взглядов, но при этом уважал другие женские взгляды на традиционные патриархальные ценности.
