– И что, вы отомстили, как вас просила ваша жена? – спросил я.
– Да, отомстил, – сказал он, присев со мной рядом. – И в этом мне помог твой дед. Но это другая история, может, когда-нибудь твой дедушка расскажет её тебе, если сочтёт нужным. А сейчас у нас с тобой есть дела поважнее. Сейчас я осознаю, о какой миссии говорила тогда моя Танечка. Ты должен подписать вот этот документ, это признание в превышении допустимой самообороны, ведь ты это не отрицаешь?
– Нет, тут я виновен, – опустив голову, произнёс я, – признаю полностью.
– Ну и хорошо. Значит, я в тебе не ошибся. А это подписка о невыезде до суда.
– Но как? – возразил я.
– Подписывай, Костя, – настаивал он. – А завтра вечером придёшь вот по этому адресу, после восьми, – и он всучил мне бумажку с адресом. – Да поторапливайся, твои друзья на улице уже заждались тебя.
После этих слов я уже ничего не слышал, быстро подмахнул документы, положил бумагу с адресом в карман, и уже было выскочил из кабинета, но перед самым выходом обернулся. Виктор сидел на краешке стола, смотрел в окно через решётку, дымя сигаретой.
– До нашей встречи я ненавидел вас, – сказал я тихо. – А сейчас понял, что вы просто несчастный человек, которого подставили, как и моих родителей, простите за это.
– Да ты-то за что просишь прощения? Беги лучше, Костя, к своим друзьям, в ближайшее время тебе придётся попрощаться с ними, но обо всём завтра вечером. Беги давай, – произнёс он, немного усмехнувшись.
Я выскочил на улицу, там стояли мой дед, Лиза и даже Серёга. Мы долго обнимались вчетвером, а потом поехали домой. Но когда садились в такси, я оглянулся на окно следователя, он так и смотрел на нас, куря сигарету. И как будто оценивал меня, достоин ли я чего-то.
Дома, пока я принимал душ, друзья с дедом суетились, накрывая стол. Усевшись, я поблагодарил деда за столь радушный приём для бедного арестанта, на что дед, усмехнувшись, сказал, что в этом его лишь малая заслуга, что прежде всего я должен сказать спасибо Лизавете.
– Благодарю, Лиза, ты очень радушна и добра. И когда-нибудь станешь прекрасной хранительницей домашнего очага. На что Лизка опять раскраснелась и произнесла:
– Вот, цени. Можно просто руки поцеловать, этого будет достаточно.
– Ну, от скромности ты точно не умрёшь, – я подошёл к ней и, преклонив колено, поцеловал ей руку.
Пригубили по паре стопочек, пошёл и разговор, Лиза сообщила, что поступила в медицинский. Мы все её поздравили, превратив это событие в очередной тост. Серёга сообщил, что в этот злополучный день он, собственно, ехал к моему деду с письмом от своего деда, являющегося его сослуживцем. В котором была просьба о протекции и подготовке его внука для поступления в Академию внешней разведки в Москве, и что они, собственно, с дедом уже приступили к подготовке Серёги. А я лишь тихонечко, на ухо спросил дедушку, расскажет ли он мне что-то о мести следователя, на что он ответил, что не стоит ворошить прошлое, что надо жить будущим. Так мы просидели часа четыре, Серёга ушёл в комнату раньше всех, сославшись на завтрашние тренировки, на которых он ещё пожалеет о выпитом сегодня. Затем ушла Лиза, которая ещё хотела позаниматься. Я её спросил:
– Так ты вроде уже поступила?
На что она ответила, что поступить мало, надо ещё и не опозориться во время учёбы.
– Вот, мотай на ус, – произнёс дед и отправился в свою комнату.
– Дедушка, а ты знаешь, что задумал следователь? – задал я ему вопрос вслед.
