Дневник его возлюбленной - страница 31

Когда мы спускались по ступенькам, я задержала взгляд на останках балюстрады. Не знаю, что я ожидала там увидеть, но обрушившийся фрагмент был не настолько велик, чтобы скрыть кого-то под своими обломками.

Мы пробились сквозь охающую на разные лады массу и загрузились в машину. Перед тем, как скрыться в недрах «Скорой помощи», я наклонилась к самому уху Марты и попросила:

– Сделай, пожалуйста, так, чтобы твоего протеже рядом не было.

Марта недовольно покосилась на Яна, но всё-таки кивнула и взялась за мобильный телефон. Не знаю, какие она подобрала слова, но я была освобождена от дополнительных проблем с эскортом в виде Сергея Сирина.

Со мной поехала Алисия. Следом отправилось внушительное сопровождение, состоящее из пяти машин. В первой был Ян, во второй Марта с Робертом, на третьей машине, держась на почтительном расстоянии, ехал безумно беспокоившийся за меня Марк. Ещё на двух машинах нас преследовали папарацци, желающие сфотографировать новоявленную звезду отечественной литературы на больничных ступеньках после скандальной презентации.

Мне было всё равно.

Глава 7. В больнице.

Водитель «Скорой» зачем-то включил совершенно не требующийся с моей точки зрения спецсигнал. Я лежала на топчане, слушала вой сирены и пыталась не замечать трагическое выражение лица Алисии. В очередной раз наткнувшись на её сочувствующий взгляд, я решила разбавить гнетущую тишину какой-нибудь безобидной просьбой.

– Прошу тебя, улыбнись!

– Что ты говоришь?

– Почему ты смотришь на меня так, как будто я тяжело больна?

– А как ты себя чувствуешь?

– Судя по твоему лицу очень плохо.

– А на самом деле?

– Алиша, а что собственно случилось? Я ведь не упала. Можно сказать, что я воспользовалась любезностью доктора, чтобы смыться от всей этой суеты и шумихи. Док, Вы можете высадить нас на следующем повороте.

– Слушаюсь, мэм!

Шутливый тон доктора доказывал мою правоту, но сопровождающая меня Алисия упорно держалась другого мнения.

– Нет, серьёзно! В конце концов, – я приподнялась и развела руками, – а что, собственно, произошло, чтобы меня с такими почестями везти в больницу? Я прекрасно себя чувствую.

– И, тем не менее, девушка, отдохнёте сегодня у нас, а завтра я Вас отпущу домой с превеликим удовольствием.

Я перестала сопротивляться. Усталость внезапно разлилась по всему телу, я задремала. На сон, к сожалению, мне было отведено минуты четыре, не больше. Машина затормозила у входа в приёмное отделение. После короткого сна я чувствовала себя невероятно разбитой. С трудом перейдя из горизонтального положения в вертикальное, я выбралась из машины и, опираясь на руку Алисии, поковыляла к входу.

Нас догнал Ян.

– А твой дядя молодец, он им дорогу перегородил.

– Какой дядя? – не поняла я. – Кому перегородил?

– А кто в третьей машине ехал?

– Ты про Марка? Он не дядя, он… Ладно, долго объяснять. А что он сделал?

– Он при въезде машину развернул и посреди дороги поставил. Застряли журналисты наши.

Я наконец-то поняла, о чём говорит Ян. Верный Марк не хотел, чтобы меня кто-нибудь сфотографировал на больничном пороге. Я улыбнулась, и, опершись на любезно предложенную Яном руку, вошла в здание больницы.

В вестибюле висело большое зеркало, и я смогла оценить последствия случившейся со мной катастрофы. Разорванное снизу платье свисало клочьями: два дополнительных разреза, чуть бахромы – нестандартно. Честно говоря, мне даже понравилось. Правда, коленки были ободраны и саднили, но в целом я чувствовала себя неплохо, если не считать дикой усталости, которая упрямо гнула меня к земле. А ещё я никак не могла понять, что со мной произошло там, на балконе. Какая-то моя часть пыталась рассуждать здраво, она же понимала, что после пережитого шока это у меня вряд ли получится. Оставшаяся часть предпочитала не думать вовсе, и предпринимала попытки отключить сознание. Наверное, в какой-то момент ей это удалось. Последнее, что я запомнила – стремительно взмывающий потолок больничного вестибюля и склонённое надо мной лицо Яна, подхватывающего меня на руки.