Желающих изучать Хаш-Армат, объявившихся в лесных владениях, назвали оперативной группой, а когда зачитывали решение Совета, добрый эльф улыбнулся мне, ведь мои предложения упомянули в решении дважды.
Вечером в моей жизни состоялся второй официальный приём, на который нельзя было не пойти. Когда я вошла в покои, приготовленные для меня, пришлось вытерпеть чрезмерную заботу и причитания дворцовых служанок, выделенных мне хозяевами. Три девушки, соскочили с кушетки и стали наперебой плакаться, как мало времени осталось до начала торжества и столь же мал шанс на то, что они теперь успеют сделать меня краше других.
В замке Нари-Ран существовала не писаная традиция для служанок соревноваться в услужливости, заботе и старании. Заветный кошель с деньгами доставался тем, чьей гостье хозяева преподносили букет Королевы Бала. Темноволосые дроу не допускали мысли, что светлые волосы могут быть прекрасными, поэтому местная мастерица волос сдалась сразу, как только меня увидела. Награду за самую красивую причёску ей не получить.
– Может, стоит ярче раскрасить Вам лицо? – предложила другая девушка, обладавшая ещё одним, казавшимся мне ненужным мастерством. При этом предложении я не сдержала смех, некстати вспомнив кучера, украшенного синяками после попойки. Одно из первых детских воспоминаний. Науськанная мальчишками, я бегала за кучером по хозяйственному двору, провоцируя всеобщее веселье среди слуг, когда вежливо спрашивала: «А как Вам, господин Пакафин, так лицо раскрасили?» Кучер беспомощно отмахивался от назойливого дитя, как от мухи, коих было множество рядом с животными, я не отставала, и мальчишки так громко смеялись, что кони завидовали.
Это был последний раз, когда няня отпустила меня поиграть с детьми наших слуг. Незаметно с годами требования относительно моего окружения становились строже, пока я не поняла, что друзей мне позволено искать только среди малолетних отпрысков сильфийской знати.
Сквозь улыбку, вызванную воспоминаниями, я всё же смогла убедить женщин, что это теперь не просто лицо, а лицо Гран Синта-Маат целой страны, и от «раскрашиваний» отказалась.
Единственное, чем они остались довольны, это моё платье и фигура, что опять вызвало во мне улыбку, так как я представила, что бы они сказали, одевая прежнюю, тощую фигурку в обычное, простенькое платье.
Танцы у тёмных эльфов энергичнее наших, когда станцевали традиционные, общеэльфийские вальсы, светловолосые музыканты на балконе встали и на их место уселись дроу, с незнакомыми мне инструментами.
После третьей, виртуозно исполненной мелодии, когда количество пар значительно поубавилось, и я окончательно поняла, что мне тоже подобные ритмы не осилить, объявили танец властелина Эльфирина и темной Принцессы. Наконец, наступил момент, когда геройской серьёзине пришлось оторвать свой важный зад от кресла. Красивый голос церемониймейстера тёмного двора объявил название танца, эльф подошел к принцессе Ингрис и повёл её в центр зала.
Я оценила выбор правителя высших эльфов: принцесса оказалась ему под стать. Как бы поделикатней сказать об этой дылде? А! Она отличалась неслабым телосложением, обладая которым можно смело заехать кулаком по светлейшему лицу, если обладатель этого лица посмеет копаться в её разуме, конечно. Тем более что рядом с любой другой он выглядел бы грубым дикарём. Его недлинные, тёмно-каштановые волосы с золотыми прядями смотрелись выгоревшими и неухоженными, на лице тоже волосы, что совсем не положено высокородному эльфу – бороды, пусть даже едва наметившиеся, носили только крестьяне.
