Дневник инвалида - страница 5

Я проснулся от громкой и возмущенной речи, это Камиль бубнил на медсестру. Поначалу Камиль жаловался на общее недомогание и небольшую температуру, списывая это на небольшое воспаление раны. Сейчас же, по истечении четырех дней, он ведет себя странно. Огрызается на медсестер и на нас. Всегда лежит отвернувшись к стене под одеялом. Один раз он выбил из руки буфетчицы чайник, когда та разливала шиповник, наорал на нее, а потом на меня. Потом к нему заходили другие доктора, потом заходил заведующий отделением реанимации, а потом я услышал разговор его и Романцева возле поста:

– Ты же видишь, что он неадекватный и представляет опасность для себя и окружающих, – говорил Романцев тихо, чтобы никто не слышал, но убедительно, как он умеет.

– Андреич, у меня в отделении мест нет, когда заберете своих, тогда, может быть, и переведем, – упирался реаниматолог.

– У него подтвержденный диагноз и отсутствие шансов на выздоровление, пусть будет у вас под наблюдением, у нас даже нет возможности его изолировать, – почти шепотом говорил заведующий, но со слухом у меня было все в порядке, поэтому я слышал их довольно отчетливо.

– Так и у нас нет, я физически не могу его забрать. Куда мне его перевести, на голову? Пока он не умирает в буквальном смысле, он может находиться в общем отделении, – эти слова я, наверное, не должен был слышать, но я относился к этому спокойно, потому что уже привык к несовершенности медицины.

Потом они ушли, а Камиль судорожно перебирал шторы, которые специально повесили для него, во избежание попадания яркого света в палату. Еще он периодически переворачивал матрас, открывал и закрывал тумбочку, чуть ли не ломая. Сказали, что помимо света ему противопоказаны сквозняки и шум воды, на них у Камиля возникали болезненные судороги и неадекватное поведение. Еще нам сказали, чтобы мы потерпели, потому что все это ненадолго.

У Камиля периодически возникали светлые промежутки, когда он вел себя абсолютно адекватно и не помнил, что с ним происходило во время приступов. Или делал вид, что не помнил. Периодически просто бредил, бубнил про то, что зря он тогда решил покормить ту собаку.

Очередная ночь, очередная серия «реалити-шоу». Вот в перевязочную заходит медсестра, за ней тощая девушка с взъерошенными засаленными волосами и расстегнутых джинсах, испачканных кровью. Рукой она держит салфетки, промокшие кровью, в районе паха. Следом заходит дежурный врач и закрывает за собой дверь, но она, как всегда, предательски открывается.

– Что случилось? – скучающим голосом спрашивает врач.

– Доктор, у меня там кровь идет, после укола.

– Вы кололи себе что-то в пах?!

– Ну да, героин колола, других вен у меня нет, а потом очень сильно пошла кровь.

– Но сейчас же вроде не кровит, – сказал врач, – дайте-ка я посмотрю.

Видимо, доктор убрал салфетки и кровь запульсировала в такт ее сердцебиению на высоту около метра, запачкав доктору халат. Доктор матернулся и снова зажал рану.

– Инфекционные заболевания есть? – спросил доктор.

– Да, ВИЧ и гепатиты, – доктор матернулся еще раз.

– Так, ее в операционную, я пойду всех предупрежу.

Больную увозят, свет выключается, включается кварцевая лампа.