Дневник измены - страница 15

– Это твои родственники? – насмешливо прошептал Андрей. Он стоял сзади, обнимал меня за плечи и хотел одновременно бубнить мне на ухо и незаметно проскользнуть мимо меня в дверь со своими удочками.

– Нет, твои, – шепотом огрызнулась я.

Так мы препирались, чьи же эти прекрасные незнакомцы, но все-таки Андрею пришлось отложить свою рыбалку – не бросать же меня с новыми незнакомыми родственниками.

У нас все-таки получился родственный обед! С Алениными родственниками. Ну, Алена, ну погоди!

Ну, это просто вообще! Представляете, когда мы к ним пришли, у них был такой вид, как будто они только что встали с постели!.. Он такой нордический тип, но с интеллектом на лице. Такая очень жесткая, очень мужская красота. И обаяние – такое большое обаяние бывает у человека, который меньше всего на свете хочет быть обаятельным.

Она… Она сказала «звала Полиною Прасковью»… Зачем она это сказала?! Хотела меня уколоть? Обидеть?

На пороге мы вручили ей конфеты, ему коньяк, недорогой. Лучше бы мы принесли «Jonnie Walker», купленный в аэропорту в Нью-Йорке, чтобы произвести правильное впечатление. Но я же не знала, что он такой!..

О’key, я… на самом деле я даже не знаю, с чего начать. Что я никогда не бывала в таком смятении? Это не будет слишком?

У них собака, черный боксер, и жирный кот. Терпеть не могу, когда люди носятся со своими животными. Собаку и кошку представили нам как членов семьи: Лев Евгеньич увлекается поэзией и сосисками, Савва Игнатьич очень хозяйственный. Она удивилась, что я не помню, откуда эти имена. Что, из старого фильма?.. Я вообще не понимаю любви к советским фильмам и другим приметам из прошлого. Какая-то убогость!

Я уже сказала, он – такой нордический тип, но с интеллектом на лице. Я уже сказала – такая очень жесткая, очень мужская красота. Рост около метра девяносто, потрясающая фигура. Что еще?.. Хриплый низкий голос, модная легкая небритость. Сложно как следует описать его взгляд: пытливый, застенчивый? Спрошу у Максима, он так хорошо описывает все. Равнодушно-застенчивый?.. Улыбка тоже равнодушно-застенчивая, ну и еще сексуальное обаяние, – как говорится, бывают мужики, которым сразу хочется дать.

На лице у хозяйки было выражение, как у кошки, наевшейся сметаны, такое лицо бывает у женщины после удачного секса. Но может быть, у них не всегда все так хорошо?.. Может быть, у них, к примеру, целый месяц ничего не было, а как раз перед нашим приходом было?..

Она внешне вообще совершенно обычная, – честное слово, это объективно. Такая болтунья, в стиле «сразу всем подружка». Улыбалась, словно мы ее лучшие друзья. Ну, наверное, кто-то называет это обаянием. О’key, по-моему, когда у женщины на лице написано все, что она в данный момент чувствует, это не обаяние, а дешевый шарм.

Джинсы на ней – фирмы «Seven», стоят триста долларов, таких никогда не бывает на распродажах. Я бы тоже могла себе это позволить, но ведь я сама зарабатываю. Серьги старинные, а кольцо современное, с большим бриллиантом. Бриллианты вместе с джинсами во всем цивилизованном мире считается дурным тоном!

И ко всему этому копеечная футболочка с Эйфелевой башней, из тех, что продаются в сувенирных лавках. Футболка была надета на левую сторону. Наверное, она схватила ее, услышав звонок, и закричала «скорей, скорей!». Мне было неприятно это представлять.

В прихожей висело шелковое пальто «Dolce & Gabbana», на одной ручке болталась сумка «Prada»(минимум шестьсот долларов, если сейлы). Я тоже могла бы себе позволить сумку «Prada», но я трачу деньги разумно. Например, я обычно покупаю обувь на распродаже, уцененную со ста долларов до 39, 99, а один раз купила за 220 долларов туфли «Mephisto». Это была невероятная цена для туфель, но фирма гарантирует, что кожа вечная, а замена подошвы положена со скидкой. Эти «Mephisto» я носила восемь лет, а недавно заказала новую подошву за 80 долларов, со скидкой, – я все так делаю, разумно. Но сейчас мне стало неприятно, что у нее висит «Prada», да еще с оторванной ручкой, как будто ей наплевать, что сумка стоит минимум шестьсот долларов! Как будто все то, чего я добилась в Америке таким трудом, – ерунда!