Я привыкла видеть Рокотова щеголеватым, уверенным, заносчивым даже. Но сейчас он был жалок. Еле стоял на ногах, зимняя куртка в грязи, крупные слезы на щеках. Я на него наорала, что он приперся сюда, да еще в таком виде. Он хлюпал носом и говорил:
– Это моя вина. Алису я убил.
Я насторожилась.
– Что ты несешь?
– Если бы я ее тогда не предал, все бы было по-другому. И все можно было вернуть. Алиса звонила, умоляла о встрече. Говорила, что может еще простить меня. А я был просто невменяем. Она сказала, что мне назло найдет парня за двадцать четыре часа.
– И почему ты думаешь, что Алиса мертва?
– А разве нет? Из дома сбежала? Это я послал ее прямо в руки маньяка.
– Так ты знаешь что-то о ней конкретное или нет?
Лицо Рокотова было отвратительно в пьяной истерике. Он продолжал мямлить про свою вину.
– Соберись и иди в общагу. Да, с этим тебе жить всю жизнь. Молись, чтобы Алиса вернулась.
Я вернулась домой в гневе на это ничтожество. То он разбрасывается девчонками, как аристократ перчатками, то не может сохранить лицо от жалости, и ведь в первую очередь – к себе. Успокоилась лишь сейчас, когда записала все и разобралась, почему меня так трясет.
8 марта
Сегодня случилось нечто странное и страшное. Я в жутком раздрае. Но попробую написать все подробно и по порядку, чтобы успокоиться и разобраться.
Первые полдня прошли неважно, даже описывать не буду. Все как всегда. Букетик от папы, коробка конфет от дяди Самвела, восхитительная гата тети Сюне на богатом столе. Много вина и взрослых разговоров. Еле дождалась возможности сбежать. Но после шашлыка папа раздобрел и отпустил.
Костя уже ждал меня на остановке на Ленина. Тюльпаны я не особо люблю, но понимаю, что в этот день особого выбора у мужчин за адекватные деньги и нет. Он замотался в шарф, будто с утра меня тут ждал. Мы прошлись немного, и вот здесь он меня огорошил. Сказал, что снял номер в гостинице, и мы можем не слоняться по холоду, а провести вечер в тепле и наедине.
Я чувствовала, что он не в себе. Странно смотрел словно сквозь меня и оглядывался по сторонам. Теперь мне стало понятно: он очень боялся признаться мне в своем решении.
До этого времени да, мы целовались, обжимались в укромных уголках торговых центров. Зимний Екатеринбург не очень приспособлен для влюбленных. Но вот так сразу в номер? Я отшатнулась. Костя очень влек к себе. Я почти каждую ночь засыпала под романтические мечты оказаться в одной постели. Но то мечты, а здесь выглядело слишком пошло и… по-плотски, что ли. Готова ли я, если вдруг он захочет чего-то большего, чем просто раздеть меня?
Он точно слышал мои мысли.
– Не бойся, не будет ничего, чего бы ты не хотела.
С другой стороны, это был шанс стать ближе, и атмосфера гостиницы меня не смущала. Ну и я как влюбленная девушка была всегда подготовлена к свиданию в плане белья и бритых подмышек.
– Хорошо. Если гостиница приличная, то пошли.
Костя выбрал достойный вариант. Гостиница называлась «Максима-отель». Недавно открытая, чистая и современная. Я боялась увидеть бордель с затхлым запахом грязных простыней, но, попав внутрь, расслабилась. Как будто взаправду отправилась в путешествие с любимым парнем.
Я охнула от вида широченной двуспальной кровати. Как я ждала оказаться с ним наедине! Как застучало мое сердце! Едва скинув куртки, мы повалились на кровать. Я пыталась скрыть нервную дрожь, но чувствовала, что возлюбленного трясет, может, еще больше, чем меня. Это меня немного успокоило. И еще – долгие поцелуи.
