Мэйнет вздохнул и проглотил залпом половину бокала: «Я скоро расстанусь с Новым Принципом. Поначалу я приехал сюда, чтобы подыскать что-нибудь для своей коллекции. Первопоселенцы создавали здесь много прекрасных вещей: иллюстрированные вручную книги, фантастические орнаменты, музыкальные инструменты. Видите этот гонг? Он звенит от малейшего прикосновения. Говорят, лучшие гонги начинают петь прежде, чем к ним прикоснешься. Их экспортировали, но лучшие спрятаны в пещерах. Я обыскивал пещеры – прошел и пролез под землей, наверное, не одну тысячу километров. Стяжательство побеждало во мне клаустрофобию».
Герсен откинулся на спинку кресла, глядя в окно на болотистую пустошь. Солнце поднялось к зениту. Вдали, вдоль гряды пологих холмов, бежала стайка животных, резвившихся и, похоже, игравших в чехарду, прыгая на длинных тощих ногах. Они внезапно шмыгнули в тень густого кустарника и принялись жевать высокую зеленую траву, напоминавшую осоку.
«Не замечаю на этой планете признаков развитого сельского хозяйства, – заметил Герсен. – Повсюду болота и пустыри».
«Здесь пытались выращивать то одно, то другое. Ничего не получилось – фиски уничтожают на корню все ростки и саженцы. Отвадить их невозможно – а применять яды запрещено».
«По дороге из космопорта я видел классические руины. Они строились согласно „Новому Принципу“?»
«Первые сооружения на этой планете были возведены в дар поселенцам их сумасшедшим благотворителем. „Новый Принцип“, по существу, заключался в вегетарианской диете и некоторых упражнениях, способствующих медитации. Пятьдесят лет поселенцы жили в великолепном „Храме органического единства“. Они ели побеги люцерны, листовую капусту и кое-какие разновидности местной растительности. Способность человека приспосабливаться поразительна. Что ж, первопоселенцы приспособились слишком хорошо – теперь они пасутся в холмах… – Мэйнет указал на стайку игривых длинноногих животных, жующих траву под кустами. – Обедают, можно сказать… Кстати, об обеде – нам тоже пора этим заняться».
Мэйнет провел Герсена в свою столовую, где стояла беловолосая девушка, смотревшая, как завороженная, на накрытый скатертью стол. Герсена внезапно озарила догадка: «Она – из первопоселенцев?»
Мэйнет кивнул: «Они оставляют младенцев на пустырях. Подозреваю, что просто по забывчивости. Иногда таких детей принимают в семьи и воспитывают, более или менее успешно. Если их ловят достаточно рано, они учатся содержать себя в чистоте и ходить на двух ногах. Моя воспитанница, Цыпочка – большая умница; она подает пиво, взбивает подушки и, как правило, хорошо себя ведет».
«Поразительное существо! – пробормотал Герсен. – Она к вам привязана – я имею в виду, в интимном смысле?»
«Многие ставили такие эксперименты – в большинстве случаев безуспешно. Вам интересно? Попробуйте к ней прикоснуться».
«Как?»
«Ну, для начала – пальцами к плечу».
Герсен подошел к девушке – та отшатнулась, не сходя с места и моргая огромными серыми глазами. Герсен протянул к ней руку; она издала громкий, короткий шипящий звук – почти сплюнула – отскочила назад, оскалила острые зубы и угрожающе подняла руки со скрюченными пальцами.
Усмехнувшись, Герсен отступил: «Теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Ее мнения носят однозначный и окончательный характер».
«Местные молодые люди иногда используют в качестве приманки зефир в шоколаде, – заметил Мэйнет. – Фискам он страшно нравится, и они не могут кусаться, пока едят… Так что же, приступим к обеду? Цыпочке придется уйти; фиски не выносят вида и запаха нашей пищи – она может есть только капусту и, время от времени, кусочек вареной морковки. Таковы прискорбные последствия вегетарианства!»
