Дневник многодетной бизнес-мамы. Мой опыт и немного советов: как создать и управлять бизнесом - страница 2

– Хорошая стрижка, все ок. Я думал и правда что-то случилось! Вот деньги! Возьмите!

– Нет, нет, уходите, извините меня, собака недострижена и я не смогу ее закончить! – снова почти рыдала я. Мужчина с пуделем ушел.

Собака была недострижена. Клиент это не увидел, но я же знала, что не доделала работу и не смогла взять деньги.

Мальчик так и не позвонил. А я больше никогда не стригла чужих собак. Как говорится, что-то щелкнуло, и я «ушла из профессии».

Далее я мечтала стать ветеринаром или иметь свою ферму. От первой мечты меня отговорила врач местной государственной ветеринарной службы, куда мы с мамой привели нашу собаку на прививку. Она сказала:

– Девочка, милая, посмотри на меня, на этот кабинет, на эти условия! Ты тоже хочешь так работать? – выглядела она очень устало и небогато. Ее кабинет был более чем скромный.

Вся та ветеринарная больница была старым полуразвалившимся зданием со рваным линолеумом и старой сломанной мебелью в коридоре. Самые простые примитивные инструменты, минимум медикаментов и совсем немного старенькой примитивной аппаратуры.

Тетенька-ветврач меня как-то сразу и легко переубедила. Ведь она искренне не желала мне зла. Весь тот разговор и нищета местной ветбольницы произвели на меня такое мрачное настроение, что моя мечта о ветеринарном техникуме разбилась на мелкие осколки. Тогда я еще даже представить себе не могла, что ветеринарные клиники могут быть новые, чистые, красивые, с прекрасным оборудованием и приличными зарплатами врачей. Поэтому я не стала ветеринаром – скажем так, не смогла рассмотреть в этом перспективы. Иногда вспоминаю с грустью эту разбитую мечту: ведь Джеймс Хэрриот и его «Воспоминания сельского ветеринара» были моей чуть ли не настольной книгой когда-то. Наряду с Джеральдом Дарреллом и его удивительным миром рядом с животными. Больше всего меня впечатлила у Даррелла сцена, где он оперировал дохлую протухшую морскую черепаху. Я иногда жалела, что мы не живем на морском побережье и такую черепаху мне не найти для исследований.

Позже моя фанатическая тяга к животным начала рисовать мне новую идею фикс: ферма в деревне, поля, загоны с лошадьми и коровками, новые трактора и прочая техника. Одним словом, мои поля, мои крестьяне… В тринадцать лет я заявила родителям, что не пойду в десятый класс, не хочу получать высшее образование, а уеду в село после девятого и организую свою ферму. Родители как раз купили старенький домик в селе, под «дачу», где мы с сестрой проводили все наши выходные и каникулы «на картошке». Мои родные были в шоке, особенно бабушка, которая не могла себе представить свою перспективную умницу внучку, которой она пророчила аспирантуру, по колено в навозе или рассекающую на тракторе по полям. Она говорила:

– Девочка, какая ферма в 16 лет? Оставь эти мысли. Закончишь школу, поступишь в институт, потом в аспирантуру… А пока иди, грызи гранит науки!

Этим страшным словом «аспирантура» и гранитом, который нужно грызть, бабушка меня мучила «с младых когтей». Для нее, да и для всего поколения тех военных лет, аспирантура была недостижимой мечтой и гарантом престижной и высокооплачиваемой работы. Поэтому другой вариант для меня, кроме аспирантуры, она даже не рассматривала. Я с ужасом и внутренним отторжением молча внимала ее нравоучениям, твердо зная, что по научной дорожке я точно не пойду. И хотя я слабо понимала, что там в той «аспирантуре» делают, работа научных работников мне казалась скучной, унылой и однообразной. То ли дело – ферма, сады, поля, трактора, стада!