Ветром вечности повеяла на меня новая осень. Но это не холодный ветер космического пространства, а тихий, обнимающий поток света, струящийся через листву обнажающихся деревьев, поникших головами от понимания, что треть четверти времени года, вернее, моей жизни, за плечами.
Годы пролетели незаметно, как листья с этих вечных платанов. Мелодия шороха листвы непредсказуема, оригинальна и неповторима, как мгновения жизни, приносящие и дарующие минуты незабываемого счастья.
Мне это время года напоминает затишье перед грозой, разбег перед прыжком на длинную дистанцию, танец в наступающих сумерках, свечение луны в непреходящей темноте ночи.
Паутина среди листвы… Я никогда не обращала внимание на эту деталь. Так седеют волосы матерей от земных забот и физической боли детей. Мудрость, приходящая с годами, теряет свою остроту мировосприятия. Глаза уже не видят так ярко, как в молодости, но чувства… Они необыкновенно обостряются с годами. Взрыв новых эмоций, стремление объять необъятное, веками впитанная горечь утрат, – всё в этом времени года. И всё – выстрадано, выверено, надёжно.
Неясная туманная свежесть осеннего вечера. Теряешься от тревоги, что будет дальше… Сил не хватает, а впереди ещё много неизвестного, непознанного. Времени мало. Оно необходимо на осознание себя. Без этого невозможно обновление души.
Вот это открытие совершила я в первые дни новой осени. Я увидела в ней отражение себя, человеческую одухотворённость и слёзы, уже не росинками, а потоками струящиеся после дождей, без которых нет и не бывает осени.
Слёзы прощения напоминают мне эти потоки, слёзы матерей, не дождавшихся детей, нет, не с войны, а в мирное время, в которое идёт война добра со злом, тьмы со светом. Об этом напоминает мне новая осень. Именно в эту пору, я думаю, должно прийти и понимание себя, своей сущности, своего счастья.
Неужели это всё, что было и прошло, – вся жизнь. А жизни-то, оказывается, и не было, так, по кусочкам разлетелась, как листья с деревьев опадают, тихо и незаметно, спокойно и легко. Человек пришёл и наступил на них – след оставил, а какой след?! Дети пробежали – тропу проложили. Толпа прошла – помяла, изранила, в землю втоптала и не заметила. А потом прилетел ветерок и замёл следы. И ничего-то не осталось от прошедших по тропе. Или осталось, или что-то отложилось в душах людей, в сознании, в сердце?
Только в новой Осени я поняла, что такое жизнь, что стоит за этим маленьким словом. Она или напрасно прожита, или со смыслом… В ней все начала и концы: радость и горе, муки рождения и предсмертная агония.
В эту осень, находясь на могиле матери, я поняла, что всё бренно на этой земле, всё, кроме родственных связей. Они держат нас, протягивая руку помощи из небытия, помогая выстоять в этой жизни, полной непредсказуемости.
Моя Осень – это моё понимание себя, наступившее после общения с друзьями и непрестанной работы души. Это – грусть о невозвратном, о недопонятом, недоделанном. Это – печаль о годах, десятилетиях, прошедших в какой-то спячке. Состояние зазомбированности не покидает. При всём стремлении к свободе, какой-то внутренний, зажатый в душе страх не даёт свободно мыслить и творить, ставит подножки самой же себе, мучит, жжёт угрызениями совести и мыслями о вечной борьбе между тёмным и светлым, задушенным в себе самой.
Этой осенью пришли ко мне мысли о том, что мы всю жизнь делаем что-то кажущееся нам полезным и, может быть, даже нужным, но не дающим полного или хотя бы частичного удовлетворения, наслаждения, понимания важности совершаемого.
