– Климов у нас новенький, – тут же сообразил Велиев.
– Федор, ты пиво употребляешь? – полушутя спросил Лоскутков.
– Для дела я готов на любые жертвы! – согласился Климов.
– Хорошо, а если никто не станет обсуждать этот случай?
– Значит, нужно побудить как-то, освежить память…
– Я придумал, – снова осенило Велиева, – Климов будет пить пиво за столиками, а мы снова придем и начнем искать свидетелей. Как обычно, ничего не узнаем, а когда уйдем, тут уж Федору и нужно уши напрягать. Наверняка начнутся обсуждения! Нам бы только узнать, кто хоть что-то видел или просто знает тех, кто мог видеть.
– Ну вот! – обрадовался Корзун, – без моих подсказок ничего придумать не можете! А еще лучше, чтобы Климов алкашей пивом угощал – тогда ему и черта продадут! У алкашей там ведь вечно денег нет.
– А у меня есть? – испугался Федор. – До зарплаты пять дней еще!
– Денег я дам, – согласился Корзун, – спишете потом на оперативные расходы.
– Это другое дело, – согласился Лоскутков.
– Везет тебе, Федя, – позавидовал Лопотко, – может, и мне загримироваться?
– Двое уже перебор, – остудил его пыл Лоскутков, не пояснив, однако, в чем перебор – в людях или деньгах.
– А как мы узнаем, кого в отдел тащить? Или Климов сам потащит?
– Нужно, чтобы он условные сигналы подавал, а мы издалека в бинокль фиксировать будем, – продолжал разрабатывать план операции Велиев, – и брать возле «Грибка» никого не будем – только когда отойдут куда-нибудь. А отойдут они, когда халява закончится, то есть Федор уйдет, не раньше.
– Верно, – согласился Лоскутков.
– Я буду свидетелей похлопыванием по плечу метить, – предложил Климов.
– А в торец не получишь? Вдруг кому такая фамильярность не понравится?
– От спонсора и не то потерпят! – возразил Климов. – Только дайте знать, когда заканчивать, а то туалета там нет…
– Пока свидетелей не найдешь, хоть в штаны справляй… – пошутил Корзун. – За деньгами зайдешь, как соберетесь.
Почти сразу после планерки Климов направился под пристальным наблюдением товарищей к «Грибку», находящемуся неподалеку. Денег Корзун дал немного, но час-другой можно было продержаться.
– Зачем пушку берешь? – спросил Иваныч, когда Федор засунул газовик сзади за брюки под рубашку.
– Да это газовый. Кто его знает, что там за пьяницы? Человека убили. Хоть какая-то защита…
– Не бойся – защитим вовремя! – пообещал Лоскутков, но настаивать на разоружении не стал. – Ты только аккуратней…
– В каком смысле?
– В смысле пива.
У «Грибка» за стоячими столиками находилось человек десять мужиков, при этом далеко не все, как представлял Климов, конченные алкоголики. Среди них были и ровесники Федора, даже прилично одетые, но на вид интеллектом их лица особо не отличались. Их либо воспаленные, либо уже потухшие глаза выражали у кого – глупую радость, у кого – грусть, иногда агрессию, а чаще безразличие.
Федор подошел к окошку строения по типу киоска, купил кружку светло-желтого напитка, пристроился к столику, где стояли парни помоложе, и сделал глоток. Как ни странно, пиво оказалось свежим и неразбавленным. «Видимо, не успевают», – решил он. К питейному заведению приближались опера. Некоторые мужики вполголоса загалдели:
– Опять…
– Что опять? – спрашивали другие.
– Сейчас узнаешь… Отдохнуть спокойно второй день не дают.
Разыскники деловито подходили от одного столика к другому и ненавязчиво расспрашивали о происшествии. Как правило, все присутствующие пожимали плечами, объясняя, что их здесь уже месяц как не было, а потому ничего не видели и ничего не слышали. Федор тоже пожал плечами, пояснив, что он не местный, и вообще, приехал в Белгород только сегодня утром. Опера потолкались еще недолго и ушли, а Климов был крайне удивлен, что никакого обсуждения после их ухода не началось. «Ничего себе, – подумал он, – либо эта тема уже многократно перетерта завсегдатаями, либо им наплевать на чью-то человеческую жизнь, оборвавшуюся совсем недавно в заведении, в котором они бывают каждый день…» Пришлось побуждать интерес самому.
