Наташа никак не прокомментировала слова Поликарповны. Не хотела поддерживать неприятный разговор. Но женщина явно не понимала намёков и не умела считывать эмоции по лицу, бухтела всю дорогу до площади и поносила незнакомых Наташе людей. У колодца Поликарповна остановилась, достала из кармана монетку и поглядела на небо.
— Дождя бы.
Бросила монету в колодец и пошла дальше.
Наташа заглянула в бездонный, тёмный зев, но не увидела воды.
— Что вы сейчас сделали?
Поликарповна обернулась.
— Как что? Это же колодец желаний. Дождя бы нам, говорю.
У мегасупермаркета они остановились. Поставив велосипед, Поликарповна подошла к Наташе почти впритык. Доверительно заглянув в лицо, положила пальцы на её руку.
— Знаешь про Мёртвую деву? Не ходи одна. Опасно это. И не ведись на сладкие речи этого Казановы. Умеет он патоку в уши лить.
Наташа дернулась назад, едва не выронила пакет. Терпеть не могла, когда незнаемые люди подходят близко и прикасаются. Поликарповна ей была неприятна, навевала ассоциации с большой назойливой мухой. Такой же бесцеремонной разносчицей сплетен-заразы. Ей было стыдно, что она не оборвала разговор, а дослушала до конца. Кажется, она тоже влилась в местное развлечение — перемывание косточек.
Наташа хотела ответить, что ходить будет, где и как ей вздумается, но Поликарповна поймала взглядом своего мужа и переключилась на новую жертву.
— Ты чего в центре делаешь? Должен был у курей убрать. Ох, лентяй! Гэть домой, и чтобы не видела тебя тут. Гуляет он!
Мужчина расплылся в широкой улыбке.
— Так соскучился по тебе, душенька моя. Вот поглядел одним глазочком, и можно домой идти.
Наташа не стала досматривать концерт, поспешила зайти в магазин. За корзинку она заплатила, купила кофе и направилась к библиотеке. Снова пришлось пройти мимо колодца. Наташа даже вытянула шею, пытаясь снова в него заглянуть. Остановилась, позвенела в ладони мелочью и решительно пошла дальше.
Вика ждала её у дверей. Искренне обрадовалась, словно лучшей подруге.
— Привет. Почему так долго не приходила?
Наташа растерялась. Вот уж точно не планировала отчитываться перед Викой или оправдываться.
— Вроде не просрочила, — она достала книги из рюкзака, коснулась обложки дневника и отдёрнула руку. Нет, его она не отдаст, тем более ещё не дочитала. Но самое главное, ей не хотелось показывать дневник, пускать постороннего человека в мысли и чувства Рыжика, будто это её личные записи.
Вика достала формуляр и принялась чёркать.
— Если бы и задержала, ничего страшного. Будешь ещё что-то брать?
Наташа прошлась вдоль полок и хотела уже повернуть в ряды, но увидела почти в центре читального зала стол с высокими бортами, из-за которых выглядывали мелкие пенопластовые домики. Она приблизилась к столу и провела пальцем по надписи «Старолисовская».
— Это макет деревни?
Вика выбралась из-за конторки, нарочно переваливаясь как утка. Ей нравилась роль будущей матери, она наслаждалась своим положением и порой утрировала беременные симптомы.
— Ага. Только он старый, — она ткнула пальцем в прямоугольник из картона за изгибом стеклянной реки, — тут сейчас целый комплекс, а на макете только подвалы винодельни.
Наташа присмотрелась к поселению, расположенному в петле реки.
— Выглядит, как паутина. С мостами теперь хотя бы понятно.
Вика указала на самый большой мост на макете, украшенный фонарными столбами.
— Этот Первый, он ведёт в деревню. Пятый тоже автомобильный и самый новый, он на дороге к Винодельне, глава его и построил, Третий, хоть и деревянный, тоже широкий и крепкий. Он к местному кладбищу ведёт. Остальные мосты старые и хлипкие, — она провела рукой вдоль самой длинной Солнечной улицы, — а Седьмого вообще уже нет. Вот тут два небольших водопада. «Волосы утопленницы» высокий, но узкий. Он сразу за долиной лотосов. «Гребень мавки» широкий и низкий. Водопадик, а не водопад.
