– Да, очень хороший. Две недели назад Хортон купил мне отличный бинокль, теперь я могу разглядеть даже противоположный берег залива. И моряков на танкерах в бухте. Они ведь приплывают сюда со всего мира, представляете? Сегодня я насчитала двенадцать танкеров. Только посмотрите, какие огромные – и все ждут разрешения войти в порт.
Мэл послушно посмотрела. Вода залива сверкала на солнце.
– Признаться, меня больше интересует вид на соседний дом, – сказала она. – И на подъездную дорожку.
Бьюла чуть скривила губы, но ее слезящиеся глаза оживились и заблестели.
– Я слишком стара, чтобы притворяться, будто никогда не смотрела в ту сторону, – сказала она и, подавшись вперед, добавила шепотом: – Только пусть это останется между нами, договорились?.. А с биноклем стало еще интереснее. В очках много не разглядишь.
Мэл улыбнулась.
– Вы, наверное, нечасто выходите?
В лице Бьюлы что-то дрогнуло, и она отвернулась.
– Хортон… – сказала она тихо. – Он желает мне добра. Вот даже бинокль купил.
Мэл достала и открыла блокнот, щелкнула шариковой ручкой.
– Вы сообщили, что услышали громкий крик, миссис Браун. Не могли бы вы рассказать своими словами, что именно вы видели и слышали?
– Зовите меня просто Бьюла, – попросила женщина. – И… Вчера поздно вечером я проснулась в одиннадцать часов и двадцать одну минуту. Точнее, меня что-то разбудило. Некоторое время я просто лежала в постели, пока не услышала это снова. Крик. Женский крик.
Мэл сделала пометку в блокноте.
– Вы уверены насчет времени?
– Да, уверена. Я теперь веду журнал…
– Журнал? – Мэл удивленно вскинула на нее взгляд.
– Журнал или дневник… Я записываю все, что вижу из окна. Все, что происходит в саду. На воде. У соседей. На дорожке вдоль волнолома напротив моего участка. Иногда в заливе встает на якорь какая-нибудь яхта, и я смотрю, как люди на борту пьянствуют или еще что… И все записываю. Во сколько они встали на якорь, в котором часу двинулись дальше. Скольких сапбордеров[8] я видела и когда. Я начала вести журнал несколько недель назад, потому что Хортон постоянно мне твердил – я, мол, многое забываю или вижу вещи, которых на самом деле нет. Он говорил даже, что я забываю принимать лекарства, и настаивал, чтобы врач прописал мне более сильные препараты. Я испугалась, что Хортон может быть прав и что я действительно принимаю не те таблетки, которые нужно, потому что… потому что в последнее время мои дни стали слишком уж похожи друг на друга и я не всегда могу сказать точно, что и когда я делала. Поэтому я и начала записывать, что за таблетки принимаю и когда. Имена своих сиделок. Я даже записываю, сколько раз сходила в туалет… – Бьюла хихикнула. – В противном случае они будут пытаться заставить меня сходить еще раз. Да, дорогая моя, старость – это не для слабаков. – Она немного помолчала и добавила: – Это тяжкий труд, иногда я даже спрашиваю себя, а стоит ли оно того…
Мэл почувствовала, как у нее стиснуло грудь.
– Мне очень жаль слышать это, Бьюла.
Старая женщина снова усмехнулась.
– Звонки в Службу спасения приятно разнообразят мое унылое существование.
При этих словах Мэл невольно вернулась к мысли о том, насколько надежной можно считать эту свидетельницу.
– Давайте вернемся к тому, что вы видели…
– Подайте мне, пожалуйста, очки для чтения, – попросила Бьюла и потянулась к тетради, лежавшей на столе рядом с термосом.
Мэл протянула ей очки, Бьюла водрузила их на нос и, раскрыв тетрадь, провела по странице скрюченным пальцем.
