Дневник студентки МГУ, или Гуманитарии делят на ноль - страница 10

21:30

Только вплыла с легким паром в свою комнату, как в дверь постучали. И тут же ее открыли, я даже не успела пискнуть: «Нельзя!»

На пороге стоял Никита. Как всегда, в образе: со взъерошенными волосами и в очках в черной оправе, делающими его похожим на сумасшедшего пиарщика, способного на оригинальные и одновременно дикие идеи. Никита никогда не носил линзы и не понимал, как я могу лезть пальцем в глаз, чтобы их одеть. Для него это было, как ковырять отверткой розетку. Никита учился на отделении международных отношений и первый язык у нас с ним был немецкий. Он тоже был общажник, приехал из небольшого города во Владимирской области. Как проезжался сам Никита, «города разбитых дорог и надежд». В июле ему предстояло именно там проходить военные сборы, и Никита шутил, что будет бегать домой обедать. Он был победителем Всероса[7] по истории, а теперь сам составлял задания для олимпиадников. Преподавал в ШЮИ (школе юного историка при факультете) и вел занятия в московской гимназии. Я восхищалась его начитанностью. Тем, что он не путал нас с Алисой даже по телефону. И восхитительным кофе, который он варил. А Никита общался со мной (по его словам) из-за того, что я помогала ему с немецким и еще потому, что я смешная и… еще раз смешная. Надеюсь, что это были не основные мои достоинства.

– Guten Abend!

За меня промурлыкала Алиса, расплывшись в улыбке Чеширского Кота:

– Бонжорне!

Алиса всегда радовалась гостям. По ее словам, они приносили еду или интересные новости.

Я стояла за открытой дверью, куда успела шмыгнуть в последнюю секунду и затаилась в уголочке с мокрой головой и едва прикрытая полотенцем.

– А где Анфиса? – сощурил глаза за очками Никита, пытаясь отыскать меня в пространстве комнаты.

– За дверью.

Алису не волновало, что я стою неприлично неодетая, и полотенце с Белоснежкой едва прикрывает мои прелести.

Никита потянул дверь и увидел меня. Похожую на мокрую, загнанную в угол мышь.

– Я просто хотел спросить по поводу немецкого, – Никита, как ни в чем не бывало, поправил дужку съехавших очков. И одернул серую футболку, на которой красовалась маленькая дырочка.

Его, кажется, не смущало, что я нахожусь в таком виде. Никита был мой лучший друг. А лучшие друзья – это особая категория друзей. Они не будут вежливо ерзать на стуле в надежде, что ты им предложишь последний кусок пиццы, а просто стащат его прямо перед твоим носом. И первое, что они сделают, если ты шлепнешься в лужу – начнут тебя фотографировать. Они позвонят в час ночи по ерунде или будут слать дурацкие смски, играя в Ерша[8] в компании. И, конечно, ворвутся в гости, когда у тебя в комнате бардак, и ты совершенно не одет.

– Давай я переоденусь. Поужинаю. И зайду к тебе. Кстати, хочешь с нами поесть? – Я еще крепче въелась пальцами левой руки в сползающее полотенце, а правой вцепилась за косяк двери.

Никита с жалостью взглянул на два яйца, остывающие в крошечной кастрюльке, которые были отварены для салата. Сглотнул слюнки. Уж чем-чем, а калорийным тут явно не пахло.

– Я схожу в столовую, – поморщился он. Разочарованно посмотрел на Белоснежку, как будто это она была виновата, что мы с Алисой едим подобную анорексичную ерунду.

– Как хочешь. У нас будет очень вкусно, – не особо стала я его уговаривать. Поскольку мое полотенце было явно на той грани, когда еще чуть-чуть – и произойдет сенсация.

– Не сомневаюсь.