Темнеет. В комнату вваливается бесцеремонная нагловатая луна и разлагает часы, они сейчас в точности похожи на те, со знаменитой картины. – Спасибо друзья, – восклицает Степа, ошеломленный мыслью пришедшей в голову. Он сползает со стола и начинает повторять движения все еще танцующего деревянного человечка. Они синхронно прищелкивают пальцами, нагибаются, приседают, распрямляются опять. Луна ухмыляется с неба.
А часы – размножили себя – расчленили – летают и плавают вокруг шестеренками, пружинами, стрелками, и еще продолжают тикать, натикивать мотив той же песенки. Степа сейчас абсолютно счастлив, счастлив как никогда ранее. В это священное как молитва мгновение болезнь не трогает его, движения плавны и изящны, выверены. ЛУНА гладит по щеке, осторожно стирая слезу радости.
Вдруг в комнату вваливается бесцеремонно пьяный отец. Сказка-иллюзия – рассыпается. Человечек рушится на стол с сухим треском, часы мгновенно собираются из хаотичного приятного существования в пространстве, где они свободны и не закованы в жесткие рамки корпуса времени. И приглушенно они затаились на столе. Луна убежала за тучу. – Ты опять уроки не сделал, – ревет отец.
– Я… Ну.. – Молчать, – орет он и начинает со зловещей улыбкой снимать с пояса ремень.. Руки его дрожат.. Волосатые.. Громадные ноздри трепещут.. Волосатые руки сгребают мальчика и резко сдергивают штанишки. В воздухе стынет крик. – НЕ надо-о.. Папа. Но тот неумолим. Ровно 12 звонких ударов. Отец бросил избитое тельце на пол и ушел в другую комнату, где та же операция совершается с матерью. Мальчик ползет, рыдая, по полу, в угол, где, съеживается в комок и прислушивается к происходящему за перегородкой. И так изо дня в день.
– Помогите мне, – шепчет Степа, но друзья мертвы. Молчат. Жестокость разрушила хрупкий мир иллюзии. Она не вернется. Все молчит в ночи. Он один во вселенной и сказки более не будет никогда. В душе он теперь слышит песню Виктора Цоя. Слова: «Когда, твоя девушка больна». В душе мальчика все меньше света, да и вокруг. Тонкий его мир сворачивается как бумага, на которой только что была нарисована веселая, яркая картинка, Но вот поднесли спичку, чиркнули об рыжий бок коробки, и пламя опалило радость, стерев вечную радость ребенка.
– Я умер, – неожиданно мелькает и исчезает безумная мысль.
– Сегодня вы умерли. Он с трудом поднимается, вырывая из себя стон боли. Луна выходит из-за тучи и кладет на искаженное злобной гримасой лицо свои лучи. «Ничего не будет. Почему»? Шепчет ребенок, трясущимися руками пытаясь вернуть друзей к жизни, но напрасная попытка. И это подводит черту в искалеченном сердце подростка, которому в жизни никто и никогда не сделал ничего хорошего. Он берет коробок и направляется в соседнюю комнату. Тишина разлита в воздухе, ему кажется, что она подслушивает его шаги, читает мысли, намерения, возникающие в исковерканной болью душе.
Ему мерещится, что она это невидимый темный зверь, притаившийся вокруг, который готов материализоваться и наброситься на него, в жажде разорвать. Он слышит дыхание темного зверя.
Он убирает дыхание, с опаской всматриваясь в мерцание тысяч его глаз, вокруг, да-нет, но нет, это лучи луны блестят в хрустале бокалов в секретере. Он успокаивается. Решение принято. Предательски скрипит дверца… Обмирает.. Кажется, удары сердца сотрясают ночь мощными пульсациями..
