Я подошёл ближе и склонился над своим малышом.
— Па-па! Па-па! — повторял Филипп, протягивая ко мне свои маленькие пухлые ручки.
Несмотря на всю серьезность ситуации, я невольно улыбнулся.
— Папа здесь, мой сынок, — пробормотал я.
Взял сына на руки и прижал его к своей груди. Поцеловал его светлые локоны и свободной рукой погладил сильную упругую спинку.
Малыш тут же перестал хныкать.
— Всё хорошо, мой родной, — сказал я негромко, продолжая гладить его по спинке.
Филипп сразу дал ясно понять, что я ему нужен, и больше никто. Он крепко вцепился в меня и тут же утих, только чуть-чуть икал. Я ощутил сильный прилив нежности к мальчику, что все сомнения мгновенно отпали: я чётко понял, что никогда не смогу отдать ребёнка. Никому.
И плевать, что это несправедливо. Плевать, что я косвенно разрушил чью-то жизнь. Это мой сын Мой Филипп. И он носит моё имя – Северский.
Я глядел на покрасневшее личико своего сына и тихонько качал на своих руках.
— Бог мой, Дмитрий Мстиславович! Как же вы быстро его успокоили. Вот что значит, настоящая родительская любовь. Дети всё чувствуют, хоть на расстоянии, хоть рядом и этих ангелов никак не обмануть.
Я оторвал взгляд от сына и посмотрел на Марту потемневшим от внезапно возникшего гнева взглядом.
— Может, вы что-то сегодня делали не так? — спросил у неё. — Надеюсь, вы не делали ничего такого, о чём потом можете сильно пожалеть?
— Господь с вами, Дмитрий Мстиславович! Что вы такое говорите? Да чтобы я и причинила вред этому чудесному созданию? Да никогда! — Марта всхлипнула от обиды. — Никогда так больше не говорите. Я люблю Филиппа – он чудесный мальчик, послушный. Но сегодня, видимо, у него плохое настроение.
— Прости, Марта. Я знаю, что ты не причинишь ему вреда, — сказал и вздохнул.
Это был несправедливый наезд на женщину.
Интересно, Филипп мог почувствовать, что его настоящая мама узнала о нём? Может, в этом причина его сегодняшнего дурного настроения?
11. Глава 10
* * *
Дмитрий
Поцеловал сына в лоб и протянул его Марте.
Почувствовав, что его отрывают от меня, Филипп немедленно запротестовал. Его сильное маленькое тело напряглось, он забрыкался и завопил так громко, что мои барабанные перепонки едва не лопнули.
Филипп невероятно был привязан ко мне, и я сам в этом чудесном малыше души не чаял.
Перевёл усталый взгляд на Марту и прижал к широкому плечу своего плачущего сына. При этом меня совсем не заботило, что ребёнок может испачкать мой элегантный костюм.
— Марта, дай бутылочку, я сам его покормлю.
— Держите, — протянула она бутылочку со смесью. — Может быть, с вами он хорошо поест.
Нежно, но твёрдо я устроил Филиппа у себя на руках и поднёс ко рту малыша бутылку с соской.
Филипп с удовольствием и жадностью ухватился за бутылочку.
Жадно пил, прикрывал глазки и успокаивался.
— Другое дело, — улыбнулась Марта. — А то совсем не хотел есть. Я уж переживала, что уснёт голодный.
Филипп съел всю смесь, что находилась в бутылочке.
