До кладбища и обратно - страница 6

– Закрой глаза и представь, что ты в уединении и спокойствии. Вокруг нет ничего раздражающего или мешающего тебе. Полный комфорт и умиротворенность.

Очень хотелось спать, и я с трудом пересиливал себя. Я старался не слушать этого идиота и представлял холодный колючий снег и себя который как тупой нож прорезает себе дорогу в промозглом лесу.

– И вот уже начинают проступать очертания твоего спокойствия. Ты понимаешь, что оно окутывает тебе не просто так. Каждая вещь вокруг шепчет о спокойствии. А ты отдаешься этому шепоту и засыпаешь.

Если честно хочется смеяться в лицо этому клоуну. Он что правда думает, что я так просто вырублюсь от этого монотонного бреда? Полная хрень.

Мужичок поднялся и подойдя ближе и затораторил.

– Дорога была достаточно витиеватой и неопределенно длинной. Тем было интереснее встретить на ней человека. Первый из них был сухой старичок неопределенного возраста. Он представлял собой пучок стянутых жил и пары вечно повторяющихся мыслей. Проходя мимо пустых домов, он что-то бормотал себе под нос. Это было заклинание его жизни, придуманное им еще в детстве – «терпеть все равно что в окно смотреть». Эта подсознательная установка заставляла его выпутываться из любых ситуаций, случавшихся на пути. Так он и дожил до ста одного года. Перетерпел жизнь. Никакой родни у него не было. Он родился один и умрет один. Проходя мимо горы, он поднес пустую ладонь ко лбу и отдал честь невидимому божеству. Божество это называлось инерцией. Было заметно что на тыльной стороне руки у него написано – «жить всё равно что воду лить». Так и продолжал он ступать бесцельно и неопределенно становясь самой выжженной землей, по которой шел. И вот через полтора километра появился еще один человек. Человек, что-то выкапывал в нескольких метрах от дороги. Это был невысокий мужичок лет 35. Подойдя, ближе стало заметно, что он не выкапывает, а закапывает. Он закапывал в землю слова им сказанные и написанные. Стирал понимание и значение. Хоронил своё проявление под сыпучей землей настоящего. Закопав всё до последней буквы, он насыпал сверху еще немного земли и в наступившем страхе и пустоте стал озираться ничего уже не понимая и не замечая более ничего, на чем мог бы остановиться взгляд. Всё утратило смысл и лишь солнце продолжало светить в наступившем безмолвии.

Мужичек подошел еще ближе, я практически различал его зловонное дыхание.

– Выход за территорию школы – запрет. Грубить учителям – запрет. Нарушения правил распорядка – запрет. Запрет несет за собой последствие. Твои ноги каменеют, руки не слушаются, а язык немеет. И в таком состоянии ты находишься до момента, когда тебя не находят учителя.

После этих слов Мужичок хлопнул в ладоши, и я открыл глаза. Хотелось все ему высказать и послать куда подальше. Но язык меня не слушался. Я зло смотрел на него и думал, что же он со мной сделал? После этого меня повели обратно. И когда утром я поднялся я не понимал приснилось ли мне это или нет. Никто из преподавателей не упоминали о данном визите.

Но с этого дня мне стали выдавать «подумит» – один из самый сильных подавляторов. Я закинувшись им как-то уж совершенно не хотел ни сбегать с территории, ни вообще как-то проявлять излишнюю активность. Я закрывал глаза и оказывался в своем холодном лесу. Я бежал мимо деревьев, не чувствуя ни холода, ни боли. Мимо меня проносились кресты, и низенький мужичок, смотрящий внутрь задавал мне один лишь вопрос.