«До конца назначенного и творения нового». Зороастрийское происхождение иудеохристианской эсхатологии - страница 4

В Еврейской Библии имеется три рассказа о воскрешении умерших. В первом из них пророк Илия возвращает к жизни сына сарептинской вдовы: «И простёршись над отроком трижды, он воззвал к Яхве и сказал: Яхве, бог мой! да возвратится душа отрока сего в него! И услышал Яхве голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил (wayyeḥi)» (3 Цар. 17, 21—22).

Во втором подобном рассказе пророк Елисей оживляет сына сунамитянки: «И вошёл Елисей в дом, и вот, ребёнок мёртвый (met) лежит на постели его. И вошёл, и запер дверь за собою, и помолился Яхве. И поднялся и лёг над ребёнком, и приложил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к его ладоням, и простёрся на нём, и согрелась плоть ребёнка. И встал и прошёл по горнице взад и вперёд; потом опять поднялся и простёрся на нём. И чихнул ребёнок раз семь, и открыл ребёнок глаза свои» (4 Цар. 4, 32—35).

В третьем рассказе мёртвого оживляют кости Елисея: «И умер Елисей, и похоронили его. И полчища моавитян пришли в землю в следующем году. И было, что, когда погребали одного человека, то, увидев это полчище, погребавшие бросили того человека в гроб Елисеев; и он при падении своём коснулся костей Елисея, и ожил (wayəḥi), и встал на ноги свои (Септ.: καὶ ἔζησε καὶ ἀνέστη ἐπὶ τοὺς πόδας αὐτοῦ)» (4 Цар. 13, 20—21).

Естественно, подобное возвращение к жизни не имеет ничего общего с эсхатологическим воскресением мёртвых в конце времён – воскрешаемые Илией и Елисеем люди воскресают лишь на какой-то определённый дополнительный промежуток времени, чтобы потом снова навсегда умереть.

Ещё в трёх отрывках из Еврейской Библии образ воскресения из мёртвых используется не в буквальном смысле, а метафорически – для предсказания будущего возрождения Израиля.

Первый из них входит в состав Книги пророка Осии. Этот израильский пророк жил во второй половине VIII в. до н.э., однако, учитывая следы позднейшего девтерономического редактирования во всей книге в целом и в самом данном отрывке, его датировка представляется затруднительной: «Ибо я (т. е. Яхве) как лев для Ефрема и как скимен для дома Иудина; я, я растерзаю, и уйду; унесу, и никто не спасёт. Пойду, возвращусь в моё место, доколе они не признают себя виновными и не взыщут лица моего. В скорби своей они с раннего утра будут искать меня и говорить: «Пойдём и возвратимся к Яхве! ибо он растерзал – и он исцелит нас, поразил – и он перевяжет нас; оживит нас (yəḥayyenu) через два дня, в третий день восставит нас (yəqimenu), и мы будем жить (wəniḥye) перед лицом его» (Септ.: ὑγιάσει ἡμᾶς μετὰ δύο ἡμέρας, ἐν τῇ ἡμέρᾳ τῇ τρίτῃ ἐξαναστησόμεθα (цсл.: воскреснемъ) καὶ ζησόμεθα ἐνώπιον αὐτοῦ)» (Ос. 5, 14—15 – 6, 1—2).

Осия имеет здесь в виду не коллективное или индивидуальное телесное воскресение, а лишь возрождение еврейского народа по возвращении его из плена: «он (т. е. Израиль) расцветёт, как лилия, и пустит корни свои, как Ливан, расширятся ветви его… возвратятся сидевшие под тенью его» (Ос. 14, 6—8).

Второй из отрывков присутствует в Книге пророка Исайи в составе т. наз. «Апокалипсиса Исайи» (гл. 24—27), возникновение которого большинство исследователей склонны относить ко времени Маккавейской войны (160-е гг. до н.э.). В синодальном переводе он звучит следующим образом: «Оживут мертвецы Твои, восстанут мёртвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов» (Ис. 26, 19). Масоретский текст этого отрывка очевидно неисправен: Yiḥyu meteḵa nəḇelati yəqumun haqiṣu wərannenu šoḵne «ap̄ar ki ṭal ’orot ṭaleḵa wa’areṣ rəp̄a’im tappil, т.е. буквально: «Оживут мёртвые твои, тело моё восстанут (sic)! Пробудитесь и ликуйте, обитатели праха, ибо роса светов – роса твоя, и земля извергнет рефаимов». Септ.: Ἀναστήσονται οἱ νεκροί, καὶ ἐγερθήσονται οἱ ἐν τοῖς μνημείοις, καὶ εὐφρανθήσονται οἱ ἐν τῇ γῇ· ἡ γὰρ δρόσος ἡ παρὰ σοῦ ἴαμα αὐτοῖς ἐστιν, ἡ δὲ γῆ τῶν ἀσεβῶν πεσεῖται; цсл.: Воскреснутъ мертвiи и востанутъ иже во гробѣхъ, и возрадуются иже на земли: роса бо, яже от тебе, исцѣленiе имъ есть, земля же нечестивыхъ падетъ.