Его непреклонность задевала, но слова напомнили Рейчел о причине. Дэвид чуть ли не в первый день велел ей не выходить позже семи. Сейчас уже почти десять вечера.
– Пожалуйста… – глядя ему в глаза, отчаянно и страдальчески проговорила она. Единственный раз в жизни Рейчел была готова даже унизиться, чтобы добиться нужного. – Умоляю вас. Я помню про ваш наказ о том, чтобы быть дома не позже семи, но сейчас это необходимость!
Чем дольше Дэвид сохранял суровое молчание и невозмутимость во взгляде, тем сильнее она распалялась, не теряя надежды достучаться до него:
– Я клянусь вам, если вы позволите мне пойти с вами, я больше никогда и ни в чём не буду вам перечить. Я буду во всём вас слушаться. Я…
– Этот разговор бессмыслен, – резко и строго перебил Дэвид. – Вы никуда не пойдёте.
Секундное замешательство от безжалостного и категоричного отказа на её искреннюю мольбу быстро вытеснилось настойчивым стремлением добиться желаемого. Это была необходимость. Ничто не могло преодолеть её.
– Я могу быть нужна ему там! – воскликнула Рейчел так, будто это не было очевидно. Словно Дэвид просто не понимал, и ему надо объяснить. – Я не могу оставить его одного…
– Мне жаль, – только и отрезал он тоном, который едва ли отражал смысл слов.
Зато в полной мере выражал безусловное окончание разговора. Сказав это, Дэвид переглянулся со слугой взглядом, явно велящим присматривать за Рейчел и никуда не отпускать в его отсутствие. А затем развернулся и отошёл от неё.
Не веря в происходящее, она отрешённо следила, как врачи уносили её отца, следуя распоряжениям хозяина дома. Дэвид пошёл следом. А Речейл осталась под присмотром слуг, но чувствовала себя одинокой и брошенной.
Конечно, в глубине души она знала, что всё шло к этому. У неё не вышло бы уговорить безжалостного Дэвида. Это изначально не могло быть просто. Но как же тяжело было признавать своё поражение… Особенно сейчас.
Рейчел старалась не думать, что всё это значило. Каково сейчас отцу. Это свело бы её с ума.
Но другая мысль – что теперь на неопределённый срок она останется на попечении Дэвида, ничуть не помогала хоть немного отвлечься от боли. Лишь усугубляла и без того невыносимую ситуацию.
Вот-вот он вернётся, и вся её привычная жизнь изменится. Ничто уже не будет прежним. Рейчел вдруг поняла это наверняка.
Рейчел не представляла, сколько времени прошло с их отъезда. Она неподвижно сидела возле окна, следя, как отъезжала карета с Дэвидом, его людьми и её отцом. Вскоре их след простыл, но Рейчел всё ещё смотрела в эту сторону.
Она заставляла мысли вертеться в далёком от реальности направлении. Вспоминала детство, думала о мистере Рое – да что угодно, лишь бы отвлечься. Но сквозь поток навязанных размышлений всё равно просачивалась тревога. Скорее даже страх.
Против воли мысли принимали всё более пессимистичное направление. Краски сгущались. И не только в душе, но и на улице. Ночь уже царствовала вовсю.
Это вдруг вывело из пучины мыслей. Слишком мрачно стало на улице. Рейчел гадала, было ли это её воображением, подпитываемым горечью, или всё-таки реальностью. Но не успела прийти к выводу: слишком уж резко отвлекло быстрое, практически молниеносное движение. Будто нереальное. Вот оно уж точно могло быть лишь игрой воображения. Но не слишком ли их много за одну ночь?
Словно в подтверждение её недоумению, движение повторилось. И не один раз. С каждым разом что-то менялось, жило. И больше не выглядело миражом. Нечто периодически даже обретало черты… женской фигуры.
