Ах, что это были за котлеты! Никогда в жизни ни до, ни после я не ела таких чудесных котлет.
– Ну что ж, – вытирая пальцы о грудь, пресыщенным голосом сказал Рум, – настало время делить нашу добычу поровну. Я как главный организатор возьму себе половину, а вы с моей женой поделите все остальное.
– Слишком много шику для одной парочки, – прошипел Серый и достал из-за пояса наган. – Достаточно для вас будет котлет.
– Да ты что, салажонок, – покатился от хохота Рум. – Да ты же и вскрыть его сам не сможешь.
– Боюсь, этим буду заниматься не я, – мрачно сказал предатель и выстрелил в потолок.
– Ты что, сукин ты сын! – рявкнул Рум. – Хочешь, чтобы нас накрыли вместе с ящиком?
– Не петушись, Румул, – сказала я мужу. – Этот иуда только и хочет, чтобы сюда нагрянули.
– А ты права, – прищурился на Серого Рум. – Эта крыса нас давно подсиживает.
– Хорош болтать, – прервал его Серый, – а то, я гляжу, ты вот-вот расплачешься.
– Ты тоже не унывай, – огрызнулся Рум.
Не успел он это договорить, как с улицы раздался голос из громкоговорителя. Нам сообщили, что столовая окружена, и приказывали выходить с поднятыми руками. Едва Серый отвел взгляд в сторону окна, как Румул схватил столовый нож и метнул его прямо в сердце Серому. Тот рыкнул, пошатнулся и выстрелил.
В следующее мгновение Серый повалился навзничь, а Рума я успела подхватить под руку:
– Что с тобой?
– Ничего страшного, – сказал мой героический муж, прикрывая рукой рану в животе, и добавил: – Вот что, старуха, давай вскроем ящик, возьмем, сколько сможем унести, и попробуем отсюда выбраться.
– Но как нам взломать ящик? – воскликнула я. – Я уже не говорю о том, как нам отсюда теперь выбраться…
– Положись на дядюшку Рума, – улыбнулся раненый. – Ты что, забыла, что у меня все всегда продумано.
Лицо у него искривилось от боли, и он зажмурился.
– Там, в моем мешке, – указал на рюкзак муж, – лежит несколько шашек взрывчатки. Возьми одну и взорви этот сейф ко всем чертям. Может быть, деньги и пострадают, но нам все равно не унести всего.
– Хорошо, Рум, я сделаю, как ты сказал, – пообещала я и принялась за работу.
Через десять минут страшный взрыв потряс здание. В столовой вылетели окна, посыпалась посуда из шкафов, повсюду раскатились кастрюли и миски.
Когда страшный гром и звон стихли, мы, откашливаясь и отплевываясь, поползли через едкий дым к ящику.
– Что это за труха? – жалобно простонал Рум, вытаскивая какую-то цветастую солому из развороченного динамитом ящика.
Он был в ярости, когда понял, что мы охотились за изрезанными заводским способом купюрами, изъятыми государством из оборота.
Мне стало его так нестерпимо жаль, что я даже всплакнула.
– Теперь у нас нет средств даже, чтобы выбраться из этой дыры, – стонал Рум, истекая кровью. – А! – махнул он рукой. – Не жалко. Все равно жизнь никчемная.
– Постой-ка! – вдруг опомнилась я. – Мы ведь в заводской столовой. Здесь наверняка есть касса, в которой завалялась для нас пара рублей.
– Ах ты моя прелесть, – простонал добрый мой муж, все более бледнея и теряя силы.
Я вскочила и подбежала к громоздкой металлической кассе с железными шляпками кнопок и хромированной рукояткой для привода расчетного механизма в действие. Блестящая такая была рукояточка.
– Касса закрыта, и, похоже, – взволнованно сказала я мужу, – она еще прочнее, чем наш ящик.
– Тебе придется ее взорвать, – прохрипел бедняга Румул, истекавший на полу кровью.
