До встречи с собой - страница 13

– А почему они рождаются? – доносится до меня шёпотом, когда я снова перевожу внимание на тени, скользящие по стенам.

– Они возникают из сжимающихся облаков газа и пыли, образуя перед этим не настоящие звёзды – зародыши, которые принято называть «протозвёздами», – поясняет сосед, ловя мой взгляд в отражении зеркала. – И на этот процесс уходит более ста тысяч лет. А рождаются они, чтобы, умерев, стать частью чего-то большего.– Потому что хотят? – пожимаю плечами, сомневаясь в правильности своего ответа.

– Например? – задаю вопрос, не понимая, как маленькие небесные объекты могут изменить мир.

– Планеты создаются звёздами.

Я отворачиваюсь первой, не в силах продолжать разговор по душам. Он же наблюдает за мной. Мне видны его глаза в отражении зеркала на двери. Закрываю свои и жмурюсь изо всех сил, чтобы только не реагировать на настоящий, пронзительный, полный сочувствия взгляд.

Перед тем, как провалиться в темноту, слышу мелодичный шёпот соседа:

– Ты обязательно к ним прикоснёшься.

Просыпаюсь от сильной боли в животе, которая не даёт нормально дышать. Ворочаюсь из стороны в стороны, чтобы утихомирить это тягостное чувство. Постепенно оно уходит, оставляя после себя горькое послевкусие реальности. Я встаю с кровати и спешу в туалет, пока малоприятные ощущения не вернулись. Возвращаясь, сталкиваюсь с соседом, который несёт одну громадную порцию завтрака. Первая мысль – неужели он осилит эти габаритные блюда в одиночку. Вторая менее глобальная, но крайне навязчивая, связанная с обильным слюноотделением, усиливающимся яркими ароматами вареных сосисок и жареной яичницы. Не в силах подавить в себе желание есть, я спешу ретироваться в общий коридор. Меня останавливают единственным словом:

– Ешь!

Включенное в билет питание растворяется в моём животе со стремительной скоростью. Пряные и нежные куриные сосиски, соединившись с пышным белковым омлетом исчезают первыми. Ник, не скрывая улыбки, улыбается моим вкусовым реакциям, молчаливо отпивая кофе. Он успел безлюдно позавтракать за столиком с видом на расцветающее пастельными оттенками небо, а мне, дабы избежать давки и столкновения, захватил порцию прямиком в купе. Ему отчаянно хотелось успеть меня познакомить с заговорщеской традицией всех российских поездов.

– Катя, – произносит полным задумчивости голосом Коля, когда я пробую творожную запеканку, – есть ли в жизни то, что ты бы хотела попробовать, но никак не решаешься? – От неожиданности вопроса кусок запеканки застревает в горле. Откашлявшись, произношу:

– Как-то не думала об этом.

– Неужели? – поражается сосед, выпучивая при этом свои голубые глаза.

– Разве это обязательно? – спрашиваю я, собирая брови в прямую линию.

– Ты что-нибудь слышала о бэкет-листе? – как бы невзначай интересуется хриплый голос, помещая в рот приличный кусок запеканки.

– Букетном листе? – любопытствую, пытаясь скрыть за постукиванием ложкой по тарелке зарождающееся сомнение от нелепо произнесенной фразы. Не дожевав, Колька, Колька, Николай,… Ой, лучше не продолжать эту тему, произносит по слогам:

– Бэкет-лист, – и дополняет, – или список самых сокровенных желаний.

– А зачем он нужен? – недоумеваю я, оставляя в сторону тарелку с запеканкой. Пододвигая кружку с остывшим чаем, обхватываю её обеими руками.

– Чтобы знать, какие мечты исполнять, – отвечает, глядя на меня.

– А если у меня нет таких желаний? – говорю, отворачиваясь к окну и наблюдаю за тем, как сотни корявых голых ветвей на скорости превращаются в десятки тянущихся закостенелых рук.