Добавьте меня в друзья - страница 4

Ей было очень интересно, чем закончится « эксперимент», ситуация её просто веселила, за день она ещё несколько раз внимательно рассмотрела фото, ей определённо нравился этот мужчина. «А он и знать не знает, что под его началом 3000 батальонов, нашли чужое фото, назвали Барнс Смит, а за всем этим- какой- нибудь огромный чернокожий хлопец с дредами». Она даже не предполагала, насколько близка к истине.

Ленчица- захудалый городишко, от Лодзи езды минут 45—50. Как начал приходить в упадок в 18 веке, так и продолжает до сих пор. Кто мог, давно уехал в ЕС или хотя бы в Варшаву, кто не мог, перебивался мелкой торговлей, случайными заработками. Михал Корчак тоже мечтал уехать, но после окончания Академии Изобразительных Искусств в Варшаве вернулся домой, в Ленчицу, на вечеринке познакомился с Евой, влюбился, когда Ева забеременела, сделал ей предложение. Художником он был неплохим, его графические работы всегда удостаивались высших баллов, но нужно было постоянно работать, искать, пробовать новое. На всё это не было времени: Ева переносила беременность тяжело, требовала внимания, не хотела слушать о проблемах, поэтому незначительные накопления быстро закончились. Помощи ждать было неоткуда: отца у него не было, мать работала учителем начальных классов в городской школе, получала совсем немного. О графике пришлось забыть, только мать иногда доставала пыльный альбом и подолгу рассматривала работы сына: они все были не закончены, но даже в набросках видна была смелость, граничащая с дерзостью, словно её Михал бросал вызов. Вызов остался только на бумаге.

В этой истории, как и у тысячи на неё похожих, одни и те же подробности: работа ради денег, вечные ссоры из-за их нехватки, разочарование в отношениях, взаимные претензии, потом друзья и выпивка, если были деньги, немного травки. Этот бег по кругу продолжался больше десяти лет, Михал уже привык, что не только жена, но и дочь в глаза называют его неудачником, и молча соглашался. Ева первая предложила развестись, перевезла вещи и Марысю к родителям и уехала в Варшаву. Он продолжал жить по инерции, изредка навещал дочь, но бывший тесть не жаловал его, поэтому встречи становились всё реже. Потом и Марыся, закончив школу, уехала к матери.

Ему было всего 52, когда он впервые понял, что устал жить.

– Отчего устал, сынок? Ты ведь и не жил ещё, всё потом да потом, всё черновик пишешь, – мать переживала, пыталась помочь, но её советы ему были не нужны.

Он молча оделся, вышел на улицу, начало декабря выдалось на редкость красивым: слякоть закончилась, лёгкий снежок закрыл все выбоины на дорогах, иней бахромой свисал со старых платанов, было празднично и уютно. Чувствовалось приближение Рождества. Он пошёл в центр, минуя одну из главных достопримечательностей города -бывший доминиканский монастырь. Его стены время пощадило, от них веяло основательностью и силой – а как раз этого и не хватало Михалу.

Решил зайти в бар, пропустить кружку пива, не успел занять место у стойки, как кто-то с размаху хлопнул его по плечу:

– Михал, привет, старик! Вот уж кого не ожидал встретить! Думал, что ты уже галерею свою держишь, в Европе обосновался! Что ты здесь делаешь? – это был Маттеуш, приятель детства, после школы они оба уехали в Варшаву, но там пути их разошлись, и больше друзья не виделись. Маттеуш изменился, раньше был робким, трусоватым парнишкой, который всегда хитрил и не смотрел в глаза, был, что называется, себе на уме, а сейчас – взгляд открыт, уверен, слегка насмешлив, похоже, товарищ искренне рад встрече.