— Травку? — переспросил Влад и, не лукавя, протянул: — Не-ет.
Родительница, видимо, потратив все душевные силы на перебранку с его опером, сдалась и миролюбиво попросила: — Давайте поговорим не здесь... Пожалуйста...
Чуть поразмыслив, Влад принял решение:
— Поговорю с задержанным, а потом уже с вами.
В допросной паренек сначала крепился, строил из себя уверенного «правильного пацана», но через некоторое время сломался. У Влада получилось склонить его к «сотрудничеству», даже не прибегая к угрозам. Перспективы, которые Демидов обрисовал перед ним, убедили парнишку открыться перед строгим, но вроде бы, «нормальным» полицейским.
— Понимаете, мама хочет, чтобы я стал врачом как она, а я не хочу, — сбивчиво объяснял он. — Я хочу военным быть, каким был отец. Ну, нет у меня склонности ни к биологии, ни к химии... Говорю ей, что не поступлю на бюджет, а она ни в какую, — жаловался сын на мать. — Репетиторов мне нанимает, говорит, что пойду на платное отделение... а я не хочу… понимаете... не хочу... А она все работает, чтобы отложить мне на мед вуз, а потом этим попрекает...
— Ага, и ты решил таким образом выразить свой протест, так, что ли?
Подросток растерянно пожал плечами. Влад усмехнулся, вот так всегда, заварят кашу, не осознавая дальнейших последствий, а разгребать потом приходится другим. С логикой и здравым смыслом нынешняя молодежь совершенно не дружит. У него дома тоже одна такая — «самая умная, самая хитрая». Глядя на сникшего, тщедушного мальчишку-подростка, Влад мысленно переметнулся к Ксении. Ей-то против чего бастовать? Или есть какая-то иная причина?
— А ты знаешь, что такой вот привод в полицию может серьезно подпортить тебе карьеру военного, если ты все-таки надумаешь настоять на своем? — после непродолжительного молчания жестко глянул на него Демидов. — Вижу, даже не задумывался об этом, — мальчишка опустил голову. — Ну, посиди подумай. Я пока с матерью поговорю.
Во время допроса женщина беспокойно мерила шагами коридор, но, увидев «главного», сразу же кинулась к нему. Пусть она и не успокоилась, но вела себя намного сдержаннее. Влад, отперев дверь в свой кабинет, пригласил ее внутрь.
— Вы меня извините, пожалуйста, что я так накинулась на ваших сотрудников, — прямо с порога пустилась в объяснения женщина. — Глеб у меня единственный сын, я воспитываю его одна... Хочется, чтобы у ребенка было все самое лучшее, а он такое вытворяет, — печально вздохнула она, усаживаясь напротив начальника уголовного розыска и изливая ему душу. — Нервы совсем сдали... Я в двух местах работаю, в поликлинике на приеме сижу и в частной клинике оперирую. Просто у нас ипотека... да и сыну поступать скоро...Вот, стараюсь заработать, — спохватившись, добавила: — Но вы не думайте... я вас отблагодарю, — а затем уже чуть тише: — Сколько?
Видя, что человек, от которого, возможно, зависело будущее ее сына, непреклонно молчит, она взмолилась:
— Пожалуйста, не портите сыну жизнь... У вас ведь тоже, наверное, дети есть ...
— Забирайте своего сына и идите домой, — устало откинулся на спинку кресла мужчина. — Я с ним побеседовал, объяснил, что к чему. Травку курить он больше не будет, возьмется за ум.
— Спасибо вам большое, — признательно выдохнула родительница. Порывшись в сумке, извлекла кожаную визитницу и положила на стол прямоугольный, бело-синий кусочек бумаги. — Это моя визитка. Вам-то она ни к чему, но вашей жене, думаю, пригодится. Сейчас очень трудно найти качественные мед услуги, а у нас клиника хорошая. Обращайтесь, — и, выходя из кабинета, еще раз поблагодарила за понимание.
