Идем к стоянке. Рассказывает, что произошло с ногой. Оказывается, он возвращался вечером от друзей из Третьей лагуны на свою Четвертую. Да, немного выпили. И в темноте и упал с отвесного берега, с высоты в несколько метров. Охренеть! Как вообще жив остался?..
За разговорами мы приходим на уже знакомую мне стоянку. Друзья разъехались, и в нашем распоряжении много места. Миша приглашает меня сюда, как в свою четырехкомнатную квартиру. Показывает, где что. Приводит как в гнездо, которое давно вил. Только меня не хватало.
Надо сказать, я очень люблю походный быт. Мне нравится спать в палатке, когда от земли отделяет только тонкий коврик и спальник. Нравится раскладывать свои вещички, косметичку, расческу на импровизированном комоде, функцию которого выполняет камень. Гардеробом мне служили ветки дерева. Переодевалась я прямо там, на улице, за палаткой. Местный дресс-код позволял ходить голой или топлес везде, где хочешь. Я кайфовала от купания без одежды, и чувствовала восхитительную свободу, когда проводила весь день без белья, в одном легком платье.
Миша представил меня своим друзьям, живущим на другой стоянке. Мы пили чай у костра на берегу. Из толстых веревок был свит самодельный гамак-кресло. И можно было часами чилить, глядя в море. Так же там была выложена из камня импровизированная барная стойка, очаг, скамейки из бревен. «Стоянка Стаса» – так называлось это место. На границе Третьей и Четвертой Лагун. Оно было более тусовым, чем наше уединенное гнездышко. Это стало нашим основным местом, для «выхода в «Свет».
6. Жизнь на Утрише
Плавно и спокойно потекли дни.
Я осваивалась. Привыкала к такой жизни, обществу, мужчине… Только проснувшись, уходила к морю медитировать. Мне очень нравилось смотреть на спокойную гладь воды, дышать, иногда делать упражнения цигун. Потом я плавала, набирала в пятилитровую бутылку морской воды, используемую для технических нужд, и возвращалась с ней на стоянку. Надо сказать, что с пресной водой в Лагунах было не так все просто. Ее надо было либо привозить на катере с большой земли, либо приносить из родника в ущелье. Вода сочилась из скалы тонкой струйкой
Идти туда – несколько километров. Практически весь быт, в том числе и добывание воды, лежал на Мишиных плечах. Я всегда сопровождала его к источнику. Вода набиралась медленно. Иногда приходилось ждать, пока это сделают другие туземцы. Не зря название ущелья было «Сухая щель».
Михаил набивал свой рюкзак полными пятилитровыми бутылками, а мне доверял нести максимум одну, и то не всегда. Мылись мы тоже в этом источнике, ниже по течению. Либо в море.
Пока я плавала и медитировала, Миша готовил завтрак. Потом мы отдыхали, гуляли или шли к его друзьям. Некоторые из них были классные, веселые… Музыканты, йоги, путешественники. Рассказывали интересные истории, прикольно общались, пели песни… Один все время молчал – он взял обет випассана на месяц, и изъяснялся жестами, хотя больше старался не коммуницировать. Зато каждое утро я встречала его на берегу за своей практикой медитации.
Другие друзья были мне неприятны. Оборванные, немытые. Они курили какую-то дичь и стреляли еду по стоянкам.
Я расспросила Мишу про его жизнь. Мне очень нравилось, что он бесстрашный спортсмен. Имел всякие регалии по опасному виду спорта – mountain bike. Рассказывал, как ездил с соревнованиями по разным странам, занимал места. Конечно, весь в переломах. Вспыльчивый, горячий. Однажды в конфликте ударил начальника, за что получил условную судимость. Со мною был нежен и ласков, продолжал относиться с благоговением. В его биографии меня насторожила одна история, как он из-за какой-то ситуации или внутренних переживаний несколько месяцев не выходил из дома. Жил он с мамой (да, тоже настораживающий момент), и она весь период просто приносила ему еду в комнату. Что это была за ситуация, я так и не узнала.
