– Нет, – вымолвила она хриплым дрожащим шепотом, уже не уверенная и не понимавшая, каким образом они дошли до обсуждения подобных вопросов. Ведь начали разговаривать о его отце. Ему же как-то удалось перевести беседу от утешительных соболезнований к совершенно иной теме, гораздо более соблазнительной и личной.
– Прекрасно, поскольку я могу придумать значительно более приятный способ провести время при луне, чем вступать в бесполезные споры, а вы?
Следующее же его движение глубоко потрясло Дженни. Прежде чем она успела осмыслить происходящее, его рука, теплая и ласкающая, оказалась у нее на шее, притягивая, давая губам возможность овладеть ее устами в горячем поцелуе, пославшем волны жара по всему телу.
Поцелуй стал настоящим вызовом, она ответила на него без дополнительных понуканий. Этот самонадеянный мужчина слишком уверен в себе. Ему, видимо, доставляло особое удовольствие сознание того, что она не полностью контролирует ситуацию. Бедивер коснулся языком ее язычка, и поцелуй превратился в неистовый поединок. Его вкус, насыщенного красного вина, пьянил, оставаясь на губах. Руки приятно согревали ее, лаская сквозь тонкий шелк платья, поглаживая, прижимая к нему, давая ощутить твердые очертания мускулистой фигуры, прочувствовать грешное и соблазнительное приглашение напряженного тела. Дженивра откинула назад голову, позволяя горячим губам спуститься на ее шею. Отнюдь не робкий поцелуй рафинированного денди. Нет, таким поцелуем мог одарить лишь настоящий мужчина, сведущий в искусстве любви. Поцелуй, обещающий продолжение. Словно кричащий о том, что она не будет разочарована, если примет его предложение.
Ее руки обвились вокруг его шеи, Дженивра глубоко вдохнула мужской аромат. Если бы искушение имело запах, он был бы именно таким: терпкая смесь сандалового дерева и ванили в сочетании с чистым ароматом свежевыглаженной ткани. Дженни легко коснулась губами мочки его уха, вызвав чисто мужское довольное урчание. Значит, не только она одурманена чувственным поединком.
Неожиданно Эш отступил назад, отпуская ее. Его дымчато-зеленые глаза привлекли ее внимание. Обрамленные длинными мягкими черными ресницами, зеленые радужки, напротив, казались мрачными, когда он смотрел на нее. Не похоже на глаза мужчины, охваченного желанием, пусть тело и свидетельствует об обратном.
– Не имею понятия, что вы здесь делаете, миссис Ральстон, но обязательно узнаю.
– Что заставляет вас думать, будто я вообще «что-то» делаю?
– Женщина не целуется так, как только что целовались вы, если не хочет чего-то добиться. Очень хочет.
Ей понадобилось какое-то время, чтобы осознать, о чем он говорит, настолько неожиданным оказалось замечание.
– Если бы я была джентльменом, вызвала бы вас на дуэль за эти слова. – Дженивру едва не трясло от гнева. Еще никогда ее так не оскорбляли. И если он не побережется, она таки его вызовет.
– Мы только что установили, что в данный момент здесь нет джентльменов, – протянул Эш. – А вы, миссис Ральстон, далеко не леди.
Дженивра застыла на месте, характер все-таки взял свое. Пусть она не может швырнуть перчатку ему в лицо, остается другой выход. Не говоря ни слова, она залепила пощечину.
Уже позже, размышляя бессонной ночью о случившемся, Дженивра осознала, что ударила Эша Бедивера не только за его предосудительное поведение, но и за свое собственное. Ей следовало остаться безразличной к его поцелую. Вместо этого она настолько взволновалась, что приказала заложить экипаж и устремилась домой. Нет, она не проведет больше ни одной ночи под одной крышей с Бедивером.
