— Добрый вечер, Давид, рад, что ты все-таки принял мое приглашение. Обещаю заинтересовать своим проектом, ты не пожалеешь! — хитро прищуривая глаза, произносит он.
— Не будем делать поспешных выводов, — спокойно отвечает Давид, отнимает мою руку, буквально отдирает ее от себя, неожиданно обвивает мою талию и резко по-хозяйски притягивает меня к себе.
— Весь в отца, — усмехается незнакомец, а вот с лица Давида улыбка пропадает. — Познакомишь меня со своей очаровательной спутницей?
— Это Ева. Моя девушка и будущая жена, — уверенно выдает он, и я неожиданно спотыкаюсь на ровном месте, но Давид крепко удерживает меня за талию, не позволяя упасть. Будущая жена?! Это он сейчас играет с этим мужчиной в какую-то игру, о которой забыл меня предупредить?
— Очень приятно, Роберт Станиславович, — представляется мне мужчина и протягивает руку. Быстро пожимаю его ладонь и отнимаю руку.
— И мне приятно, — отвечаю, а сама улавливаю реакцию Давида, чтобы понять, что я делаю все правильно.
— Хороший выбор, Давид, твой отец был бы рад, что ты выбрал русскую девушку.
— Моего отца больше нет, и уже никого не интересует его мнение. — Я напрягаюсь, потому что его голос становится стальным.
Роберт Станиславович немного теряется, а потом переводит тему:
— Проходите, попробуйте брускетту, приготовленную итальянским поваром специально для вас. Презентация начнется через двадцать минут.
Мужчина отходит, и Давид ослабляет хватку на моей талии.
— У тебя с отцом был конфликт? — спрашиваю, потому что это грустно, когда дети так отзываются о своих родителях. Если бы у меня был папа, я бы его очень любила.
— Я не хочу об этом говорить! — достаточно резко отвечает, пугая меня темным взглядом.
Как можно расслабиться, когда его настроение меняется со скоростью света?
— Ясно, — тушуюсь и опускаю взгляд.
Что я вообще здесь делаю? Завтра мне на работу, нужно погладить форму, еще и реферат надо дописать…
Давид ведет меня к бару и вручает мне бокал с шампанским, а сам берет коньяк, делает глоток, даже не морщась, будто пьет воду.
— Есть темы, на которые я ни с кем не хочу разговаривать, и одна из них — мой отец. Просто запомни это.
Киваю в ответ, отпивая немного шампанского и стараясь не смотреть Давиду в глаза. Мы знакомы меньше недели, откуда мне знать, о чем с ним можно говорить, а о чем нет?
— Тебе очень идет это платье, в нем ты кажется еще нежнее, — уже мягче произносит он. — У меня есть сестренка, она дизайнер, тебе понравятся ее одежда. В Валенсии много солнца, тебе придётся запастись специальным кремом — не хочу, чтобы ты испортила свою нежную кожу, — вкрадчиво произносит он, поднимает руку и дотрагивается до моего лица, плавно и невесомо лаская щеки и скулы пальцами.
Заглядываю ему в глаза и вновь попадаю в их плен.
— Я еще не дала согласия, — шепчу, стараясь взглядом донести, что мне страшно.
— Не согласишься добровольно — украду тебя, Ева, и все равно увезу с собой, — так же шепчет мне, приближаясь к моим губам. — Выбора нет, — он обхватывает ладонью мое лицо, — свобода выбора иллюзорна, все давно решено за нас.
Мне бы испугаться его напору и — практически — угрозе, но я смотрю Давиду в глаза, дышу его горьким парфюмом и теряю себя. Он прав — свобода выбора иллюзорна, где-то уже все решили за меня, иначе я никак не могу объяснить это влечение. Его близость лишает воли, его взгляд гипнотизирует — он знает об этом и успешно пользуется. От его прикосновений бросает в дрожь, по телу разносится тепло, и с каждой секундой оно становится все горячее и горячее.
