– У меня есть кое-какие личные дела.
Объяснение, должен признать, весьма убогое, но у Доакса имеется отвратная привычка задавать неприятные вопросы с такой злобой, что я едва не заикаюсь. А о каких-либо толковых ответах речь вообще не идет.
Несколько секунд он смотрел на меня так, как голодный питбуль глядит на сырое мясо.
– Личные дела, – усмехнулся он. В его устах эти слова звучали еще глупее.
– Верно.
– Но твой дантист находится в Гейблсе.
– Что же…
– А врач – в Аламеде. Адвоката у тебя нет. Сестра – на работе, – продолжил сержант. – Так какие же личные дела заставили тебя покинуть рабочее место?
– Вообще-то, я… я… – начал я, с изумлением вслушиваясь в свое заикание.
Но на ум мне ничего не приходило, а сержант смотрел с таким видом, словно умолял меня пуститься в бегство и тем самым получить возможность попрактиковаться в стрельбе.
– Забавно, – наконец разродился он. – Удивительно, но я нахожусь тут тоже по личным делам.
– Неужели? – сказал я, чувствуя облегчение, поскольку к моему языку вернулась способность к человеческой речи. – И какие же у вас дела, сержант?
И в этот миг я впервые увидел его улыбку. Должен признаться, мне было бы гораздо легче, если бы он просто вылез из казенной машины и избил меня.
– Я слежу за тобой.
Он позволил мне полюбоваться его сверкающими зубами, а затем, закрыв окно, исчез за тонированным стеклом наподобие Чеширского кота.
Если бы у меня было достаточно времени, я смог бы составить список предметов более неприятных, чем превратившийся в мою тень сержант Доакс. Но я стоял в своем сверхмодном всепогодном прикиде, и мысли о Рикере и его красных сапогах постепенно исчезали из моей головы, что само по себе казалось достаточно скверным. Чтобы придумать что-нибудь еще хуже, мне не хватало вдохновения. Поэтому я просто забрался в автомобиль, запустил двигатель и поехал под дождем домой. Вид допотопных средств убийства, за рулем которых находились другие водители, меня всегда радовал, но на сей раз следующий за мной темно-красный «таурус» по непонятной причине лишил меня удовольствия.
Я знал сержанта Доакса достаточно хорошо, чтобы понять: с его стороны это не просто вызванный дождем закидон. Если он принялся следить за мной, то будет продолжать до тех пор, пока не застанет меня за каким-нибудь нехорошим делом. Или до тех пор, пока не утратит возможности за мной следить. Разумеется, я мог легко придумать несколько занимательных способов, способных лишить его этого интереса. Однако все они были чрезмерно радикальными, а я, хотя и не имею совести, все же руководствуюсь в своих деяниях определенными правилами.
Ясно, что рано или поздно сержант Доакс предпримет нечто такое, что помешает реализации моего хобби, и я упорно размышлял над тем, как поступить, когда это произойдет. Но лучшее, что я сумел придумать, – это смотреть и ждать.
«Но простите…» – можете сказать вы и будете совершенно правы. Вы вправе спросить: «Почему вы игнорируете самое очевидное решение?» Согласен. Доакс, конечно, силен и смертельно опасен, но Темный Пассажир не менее могуч, и ничто не остановит его, когда он возьмет управление на себя. Вероятно, когда-нибудь…
«Нет», – прозвучал в моих ушах тихий голос.
Привет, Гарри. Почему нет? И я мысленно вернулся назад, в то время, когда он мне все сказал.
«Существуют определенные правила, Декстер», – заявил тогда Гарри.
Какие правила, папа?
