Поздняя осень.
Уже несколько дней бушевала непогода в городе.
Вечерело, солнце закончило свою работу и удалилось, спрятавшись за черные тучи.
Ветер гнал мокрые осенние листья по небольшому скверу. Промозглый ветер нещадно срывал головные уборы с редких прохожих. Они торопливо бежали по мокрой аллеи, оббегая небольшие грязные лужи, к остановке трамвая, а он их подгонял, подталкивал, старался своим неожиданным порывом сбить с ног. Это у него не получалось, и он завывал от досады, его вой отдавался эхом в почти пустом сквере.
Деревья преклонили свои полуголые ветви к земле, они хотели спрятаться от злого холодного ветра и его невыносимой песни.
Несколько часов немолодой худощавый мужчина стоял под большой раскидистой елью, скрывая свое присутствие от людского взгляда. Кутаясь в большого размера темную куртку и большой черный шарф, закрывавший его до подбородка. От промозглого ветра, стараясь согреться, переминался с ноги на ногу, пускал злобные и нетерпеливые взгляды на одиноких, торопливо шагавших женщин, девушек, подростков.
Он ждал, потирая друг о друга озябшие руки в хозяйственных перчатках, в народе именуемых «китайские», и курил. Курил одну за другой самые дешевые, вонючие сигареты. Закончит коптить окурок – он много раз окунет его в мокрую листву, потом засунет в полиэтиленовый пакет внутри громадного кармана куртки – старался не оставлять следов своего пребывания в этом месте.
«Созерцатель» несколько вечеров подряд стоял под этой елью, в полумраке наблюдая за прохожими, спешившими к остановке. Думал, думал, наблюдая за суетой людей.
Простояв несколько минут, один – прохожих спешащих к троллейбусной остановке не было – выкурив за этот вечер почти пачку дешевых сигарет, подумал, что хватит на сегодняшний вечер, пора возвращаться в свою конуру – так он окрестил свою маленькую комнату в коммуналке рядом с этим сквером.
