– Моего сенбернара переехала тачка. Надо усыпить. Собака при смерти, тащить его к вам тяжело, да и не захотел напрасно мучить, – сказал Эдик, вынув пятьдесят долларов.
– У меня прием, я не могу отлучаться, – посетовал Галицкий, с сожалением поглядев на купюру.
– Не беспокойтесь, зарядите мне шприц, и я сам все сделаю, – предложил сердобольный хозяин сенбернара.
Галицкий задумался, еще раз взглянул на зелененькую банкноту и пригласил Эдика в кабинет. Там он открыл ящик стола и, взяв оттуда пузырек, ушел за шприцем. Когда Галицкий вернулся, Эдик внимательно рассмотрел бутылочку с ядом и удовлетворенно отметил, что в пузырьке еще осталось больше половины содержимого. Галицкий не успел произнести ни слова, как Эдик вырвал шприц из рук старенького ветеринара и всадил иголку тому чуть ниже локтя. Действие яда оказалось мгновенным. Галицкого тошнило, но он уже потерял сознание. Эдик аккуратно завернул баночку с отравой и шприц в носовой платок, спокойно взял пятидесятидолларовую банкноту и все это спрятал в карман. Когда он выходил из квартиры, ветеринар был мертв.
Зная особенности препарата, с Ходжаевым Кадков сработал уверенно. Он долго соображал, как притупить бдительность чеченца, и решил поставить на стол до прихода Руслана бутылку коньяка и две полные рюмки. Из одной рюмки все время пили то Зойка, то сам Эдик. У чеченца должно было создаться ощущение, что коньяк в рюмки все время наливают. На самом деле рюмка с ядом оставалась нетронутой. Но это все произошло позже, а в тот день, вернее в ту ночь, которую Эдик провел впервые под крышей Зойкиной квартиры, бывший зек наконец-то расстался с чувством голода. Он был сыт и спал с бабой…
За дверью палаты раздались голоса. Эдик расслышал, как один из говорящих радостно сказал другому:
– Давай, Игорек, двигай к Маньке под бочок. Небось не дождется, когда муж придет и засунет.
– Мне бы сперва пожрать, – ответил другой и тоже развеселился.
– А ты слопай зековскую баландочку и придешь домой готовеньким, – посоветовал первый.
«Охрана меняется», – сообразил Кадков.
Мысль добыть оружие, а потом подбросить пистолет как улику одному из виновников его заключения пришла Эдику еще на зоне. Он поначалу не думал убивать именно мента. Решение созрело в кафе «Русич», когда старший лейтенант Крутиков подозрительно покосился в сторону его столика. Блюститель порядка ужинал с девушкой и находился в лирическом, с точки зрения Кадкова, расслаблении. Это и побудило Эдика начать охоту. Выйдя из кафе, он притулился за брошенным грузовиком, что ржавел во дворе. Затем отследил, как лейтенант проводил девушку и та зазвала его к себе.
Во дворе, кроме ржавого грузовика, стояло несколько сарайчиков, в которых жильцы держали разный хлам. Эдик, не спуская глаз с дверей дома, посшибал замки и сарайчики обследовал. В одном он обнаружил старый, но рабочий велосипед и кусок трубы. Кадков припрятал велосипед в кустах сирени и, прихватив трубу, вернулся в подъезд. Он долго ждал на лестнице, часто прикладывая ухо к дверному замку. По тишине в квартире Эдик без труда догадался, чем занимаются молодые люди. Он точно рассчитал, что после свидания старший лейтенант будет рассеян, и подобраться к нему незамеченным окажется совсем не трудно.
Счастливый Крутиков спустился со второго этажа словно с небес и, получив трубой по затылку, скончался на месте. Но Кадков решил не оставлять милиционера возле двери, а оттащить его в темный двор и там раздеть. Будучи большим выдумщиком, он задумал переодеться в форму лейтенанта и явиться к девушке убитого. Кадков не знал, что Назарова тоже работает в милиции. Он предположил, что подруга лейтенанта осталась в квартире одна и будет неплохо с ней позабавиться. Эдик спрятал тело Крутикова за мусорный бак и уже хотел приступить к реализации своего замысла, но тут появился пенсионер с ведром, и убийца не стал рисковать. Он вскочил на велосипед и помчался из города.»
