Добрый - страница 16

Сжав остатки воли в кулак из ежовых рукавиц, Хлоя поставила барьер и, обессилено рухнув на грудь Сергея, потеряла сознание.

***

– Ути, красотулички. Так бы и любовалась. Всё так мирненько, спокойненько, с посапыванием, с похрюкиванием, с любовью. Даже как-то жалко нарушать идиллию.

Голос, щекотавший мой слух, снова вернул меня в сознание. А сознание услужливо предоставило картину всего происходящего вместе с точными и подробными воспоминаниями.

– Так, сладенький очнулся. Давай-ка я сниму с тебя ту хрупкую головёнку, что по-хозяйски угнездилась на твоей груди. Свяжу тебя. Ты же буйный – сладенький. Вот и не обижайся. А теперь глоточек этого чудесного эликсира, и ты снова как новенький.

Весь процесс, который сопровождался подробными комментариями, я, естественно, не чувствовал, точнее, не ощущал, а только слышал. Потом послышалось тихонькое бульканье, и мир снова начал приобретать привычное восприятие моим организмом.

– Ты только не дёргайся резко, а то болевой шок заработаешь. Глазками можешь тихонечко поморгать и привыкнуть. Потом чуточку их прираскрой, но лупки сразу не выпячивай – ослепнешь. И ручками с ножками не дёргай, а то поломаются с непривычки.

Собственно, выбора у меня не было, да и желание геройствовать тоже. Я прекрасно помнил голос того пушистого комка, который прессовал меня на поляне у дерева. Повторение пройденного материала в мои планы ну никак не входило.

– Моргай давай, Серёжа. Не испытывай терпение девушки.

– Серёжа?! – удивлённо воскликнул я. – Я, кажется, не представлялся!

От удивления мои глаза попытались расшириться, но нокаут, полученный от прямого удара по глазным нервам, не позволил им этого сделать.

– Моргай, бестолочь! Ничему жизнь не учит! Открывай рот, ещё чуток плесну, но это последняя порция – больше нельзя. Мутируешь ещё во что-нибудь непотребное, возись тут с тобой.

Послушно открыв рот, я получил ещё один, очень маленький, глоточек чудесного эликсира, практически мгновенно снявшего непрекращающуюся боль.

– Теперь моргай аккуратненько. Движений резких не делай. Хочешь жить – будешь выполнять. Эликсира больше не дам. Хоть умри тут на моих глазах.

Я начал быстро-быстро моргать, постепенно ощущая, что боли практически нет, а темп моргания заметно сокращается. Наконец после нескольких минут этих казавшимися дурацкими упражнений, зрение вернулось ко мне, и я смог взглянуть на мир, пока ещё глазами японских самураев.

– Вот, молодец! – удовлетворённо хмыкнуло мохнатое существо, которое я теперь мог не только слышать, но и видеть.

– Значит, Серёжа? Ты что, в мозгу у меня ковырялась? – спросил я, обратившись к ней, как к женщине: я вспомнил, что этот пушистый комок был принцессой.

– Больно надо, – фыркнула она мне в ответ. – Силы ещё тратить на разбирание того бардака, который у тебя там творится.

– Значит, ковырялась! – безапелляционно заявил я с нажимом в голосе.

– Ну, так… заглянула чуток, – заюлило пушистое создание, – уж больно вид необычный, у нас такого не встречается. – Может быть, у девушки любопытство? – спохватившись, она перешла в наступление. – Вот только скажи, что нет, быстро в лоб пяткой закатаю. И абсолютно наплевать, что сирых и убогих не бьют, а немощных тем более.

Закончив пламенную тираду, клубок демонстративно повернулся ко мне спиной, всем своим видом изображая вселенскую обиду глобального масштаба.

Сказать, что я был поражён такой реакцией, это ничего не сказать. Я был не просто поражён, я был раздавлен как лягушка, вступившая в интимно-половые отношения с дорожным катком. Вот это вот мелкое, пушистое, до безобразия сильное и на редкость властное создание сидело сейчас передо мной, готовое расплакаться. Нет, не просто расплакаться, а залить меня водопадом слёз и стенаний до полного моего утопления.