, – ругнулась на нее, когда до меня дошла эта истина.
“Отстань. Ничего ты не понимаешь в этапе ухаживаний самца”, – как-то даже лениво и не грозно возразила мне, отмахиваясь своим нервно двигающимся хвостом, который она то поднимала вверх, то опускала вниз.
Сзади вдруг стало раздаваться какое-то странное не то сипение, не то пыхтение неизвестного происхождения. Но из-за перепалок я-человека и я-драконицы мы обе не сразу поняли, что там происходит. В конце концов, чужое тяжелое прерывистое дыхание стало уже невозможно не замечать, и мы повернули голову. А там теряющий свою выдержку Дар, который словно загипнотизированный пялился на нашу пятую точку и…
“Ты… Негодница!” – практически задыхаясь, снова попеняла своей золотой о недопустимости подобного поведения с ее стороны.
Я то открывала, то закрывала рот, не зная, что еще сказать на ее выпад. Не просто так она дергала хвостом туда-сюда. Только сейчас до меня дошло, что она так то показывала, то скрывала от взора дракона свою дырочку, в которую…
“Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках”, – хмыкнула она и продолжила это непотребство.
Так и хотелось возразить, что она и сама не понимает. Надо же, и где только таких слов набралась. Тоже мне, знаток мужчин тут нашлась.
“Каких еще мужчин. Мой дар – самец, а не какой-то там мужчина”, – фыркнула она, отзываясь на мои мысли.
“Он и мужчина тоже”, – закатила мысленно глаза, но вот управлять драконьим телом была пока не способна, так что все это лишь ментально.
В этот момент терпение зверя Скандра, видимо, окончательно иссякло, так как он вдруг выдохнул огонь из ноздрей, заклокотал грозно, но в то же время игриво, и захлопал крыльями, подгребая лапами ко мне. Да так резво и споро, что мы с Милой даже не поняли, как он вдруг оказался над нами, прижимая к земле и намереваясь овладеть своей самочкой в звериной ипостаси.
Я-человек покраснела, а вот я-драконица на удивление, наоборот, взбрыкнула, пытаясь скинуть самца со своей спины.
“Ишь, какой наглый. Где ухаживания, а?” – с такими возмущениями она опустила хвост так, что в дырочке ее стало не подобраться.
А вот дракон Скандра меня приятно удивил. Он недовольно зашипел на Милу, словно уговаривал, затем стал ласково рычать, но не добившись ее согласия, зарычал яростно и взлетел, освобождая от своего наглого тела. И когда он исчез с горизонта, только тогда моя драконица растеклась в блаженстве.
“Пр-р-равильно воспитаем дикар-р-ря, пр-р-равильно”, – ее последние слова, а затем она ринулась в чащу леса, чувствуя поблизости добычу.
10. Глава 9
Не знаю, сколько прошло времени, но очнулась я полностью, когда драконица приземлилась во двор нашего со Скандром домика. Пусть убогого и старого, с прогнившими половицами, но это все, что я знала и помнила, так что все это было для меня ценно.
“Мое”, – сыто облизнулась золотая драконица, глядя на участок и испытывая какое-то странное для меня ощущение.
“Наше”, – вступила в спор уже я-человек, возмущенная тем, что зверь посмел меня вырубить внутри.
Это было неприятное чувство, словно я находилась в затяжной коме против своей воли.
“Ты всегда так делаешь, – обиженно откликнулась на мои внутренние личные мысли Мила, – так что посидишь в темнице, подумаешь над своим поведением”.
От ее обиженной тирады я аж поперхнулась, но возразить ничего не смогла, ведь так и было на самом деле. Я пока не воспринимала ее, как нечто живое, как личность, считала лишь дополнением к себе, но сейчас почувствовала стыд за свои былые порывы и действия.
