– И снова ты забыл о главном, – старик хрипло усмехнулся.
– Ах да, – иронично произнёс Лейс, – золото Табиба. Как же я мог забыть.
– Именно. Будь добр, не забывай впредь. И к тому же, сын, я ведь стараюсь для тебя. После моей смерти весь гарем перейдёт в твоё безраздельное пользование. А там, если откинуть старух, такие красавицы, – Гафур мечтательно заулыбался. Он уже давно мог лишь смотреть и любоваться красотой своих женщин, искренне полагая, что оказывает сыну услугу, продолжая отбирать бриллианты для живой коллекции.
– Я никогда не мог понять, зачем тебе так много женщин? Как можно любить их всех?
Старик недовольно скривился.
– Их не надо любить. Достаточно и того, что каждую ночь ты будешь окружён лаской первых красавиц Эгриси. Разве этого мало? – старик тяжело спустился со своего пьедестала и подошёл ближе, вглядываясь в лицо сына. – Если бы я не знал, как тщательно охраняют мой гарем, – продолжал он, – то давно заподозрил бы, что ты не мой сын.
Лейс нахмурился.
– Что же заставляет тебя сомневаться, скажи на милость?
– У твоего брата уже по несколько жён, не считая наложниц, и кое-кто на сносях, а что же ты? До меня дошли слухи, что твои женщины скучают.
Лейс пожал плечами.
– Не понимаю почему. Ведь я всем им раздал работу. Пусть приносят пользу государству.
– Что?! – старик закашлялся то ли от удивления, то ли от смеха. – И что же это за работа?
– Одна прядёт, вторая ткёт.
Гафур громко рассмеялся. Его старческий хриплый смех тут же заполонил помещение оглушительным эхом.
– Сын мой, – проговорил он, утирая глаза от выступивших слёз после того, как нашёл в себе силы успокоиться, – скажи, ты что же, не знаешь, для чего нужны наложницы?
– Знаю, отец. Но у меня много работы, и мы почти не видимся.
– Ты безнадёжен. Ладно, спрошу прямо: где мои внуки?
– Когда у меня появится жена, у тебя появятся внуки. Сейчас не до этого.
– Глупости! – проскрипел Гафур. – Ты наследный принц и можешь сделать своей любую женщину королевства! Лишь протяни руку и возьми! А когда у неё родится сын, ты окончательно укрепишь своё положение.
– Твои дети, мои дети, дети Кобоса. Ты понимаешь, что при таком количестве царских сыновей и внуков, все они передерутся за власть, когда придёт время?
– Замолчи! – вознегодовал Гафур. – Мы семья, и это главное! Никто здесь не посмеет поднять руку на брата!
Лейс усмехнулся его словам.
– Отец, – начал он, – ты воистину наивен, как дитя. Неужели тебе неизвестны истории древних? Испокон веков братья убивали друг друга за власть. Не нужно тешить себя иллюзиями.
Ему не дали сказать больше ни слова. Старик, злобно скривившись, со всего размаху огрел сына ладонью по лицу.
– Не смей! – прорычал он. – Не смей даже думать о таком. Ты сравниваешь нас с безумными дикарями, которые пили кровь своих жертв из их черепов и поклонялись камням с узорами. Мир изменился, и никто не посмеет поднять руку на родича во имя тщеславия и власти. Не этому я учил своих детей. Скоро мы изгоним древних богов из Эгриси и возведём храм истинного бога, где обретём новую веру во имя и во славу грядущих поколений.
Лейс промолчал, потирая щёку. Но даже если бы он решился начать новый спор, ему бы не дали этого сделать. Глухой взрыв, раздавшийся через секунду, качнул свечи в канделябрах стен и встряхнул половицы под ногами.
Это стало последней каплей. Издав глухое рычание, Лейс Савлий – наследный принц королевства Эгриси – бросился к выходу из тронного зала, направляясь туда, где только что провели не самый удачный эксперимент.
