Дочь Ареса - страница 4

Она убрала все принадлежности в шкафчик за зеркалом, вышла из ванной, подошла к лестнице. Взглянула в темный зал. На кресле, свернувшись калачиком, мурчал, забывшись сном, Ахиллес. Мама согнала бы его, если бы увидела. Эона улыбнулась и пошла наверх.

По пути к себе она заглянула к маме, хотя ее комната была дальше от лестницы, чем собственная.

— Спокойной ночи! — пожелала она маме.

Та сидела на уже готовой ко сну кровати, в халате, с планшетом, и в очках разглядывала какие-то схемы. Вера отложила планшет, сняла очки и подошла к дочери. Они обнялись.

— Спокойной ночи, доченька! Приятных снов!

— Приятных снов! — пожелала Эона.

Комната Эоны, как и мамина, также располагалась на втором этаже их дома, находившегося на отшибе поселка, и многие годы служившего восточным дозорным пунктом — вплоть до их заселения сюда. Она вошла, прошла к кровати, где на слегка скомканном одеяле лежал ее планшет. Подняла его, чтобы убрать на прикроватную тумбочку. Экран от прикосновения засветился: была открыта энциклопедия на статье об энергии Ци. Эона на мгновение замерла, пробегая глазами по строкам. Вспомнился разговор.

— Рано или поздно придется открыться людям, — сказала мама.— Надо придумать что-то правдоподобное. Помню, в свое время я много читала про экстрасенсорику, энергию Ци. Можно начать с этого.

— Сменить одно вранье на другое? — сказала Эона.

— Если ты сразу вывалишь все как есть — это знаешь, как обухом по голове. Не все такие, как Дебора... Есть гарантия, что несмотря на все мои заслуги и твою замечательность, нас не выгонят? Я бы не хотела снова скитаться. — Тон Веры от начала к концу фразы становился все резче и жестче.

Эона не нашлась что ответить.

— Понимаешь, — смягчилась мама, видя реакцию дочери, — они уже будут знать, какая ты, привыкнут ко всем этим «чудесам» и «фокусам», к твоей необычности. Им уже проще будет принять правду о том, что за этим стоит.

«В этом что-то есть», — подумала Эона. Может, и правда начать с этого?..

«А что сказать Маркусу?», — подумала она. Тоже про Ци? Неправда в самом начале пути может все разрушить, обидеть до глубины души, навсегда. На месте Маркуса она бы точно обиделась. А обижать его... Она даже думать боялась об этом.

Она выключила планшет, положила на тумбочку, включила маленький самодельный светильник и открыла верхний ящичек. Засунула руку поглубже и вынула часы — подарок Маркуса. Те показывали 22:58. Полюбовавшись ими какое-то время, она вернула их обратно.

«Когда я все расскажу маме, можно будет спокойно носить их на руке» — с этой блаженной мыслью она откинула покрывало, сложила его на стуле, и начала переодеваться.

«Завтра, — уже лежа в кровати, думала она. — Всё сделаю завтра».

Гроза стихла, гром доносился откуда-то издалека, молний уже не было видно. За окном барабанил дождь, уже не так громко и часто, и под его размеренный стук она уснула.

Все снаружи вымокло, в огород, так любимый мамой, и в котором они копались по вечерам и в выходные, выйти было невозможно, не набрав обувью кучу грязи и самому не вымазавшись основательно в ней — обычный распорядок дня на воскресенье нарушился.

Пришла Дебора. Она была выше Эоны, хотя ей было всего четырнадцать и она только закончила школу. У нее были кремовые, пушистые волосы, круглое, более темное, чем у Эоны лицо, она всегда носила брюки или пышное трико, и рубашку — с рукавами, если было прохладно, и без — если было тепло. Девочкой она была бойкой и решительной, напоминая Эоне ее собственную маму.