Сегодня ночью мне ввели плазму, поразившую весь организм словно яд. Агония выжгла спесь и успокоила внутреннего монстра. Сейчас же, являясь незначительной кучкой квантов, я чувствую, как тело собирается в единую структуру, свет в конце тоннеля становится всё ярче, но монстр этот до сих пор спит.
А что, если всё в мире намного проще, чем ассоциации. И даже легче, чем осознание собственной важности в их построениях. Как и структура моего тела во время перелёта. В одном из многочисленных миров или на его границе я лишь облако, а остальное – необходимые усложнения для существования в новом месте, непохожем на предыдущее. Для меня конец тоннеля – это переход в другой мир, существующий по своим собственным законам. Останусь ли я там прежней, или монстру удастся проснуться?
– Рия, – послышалось мне.
Это был голос незнакомого мужчины. Его образ сложился сам собой. Статный, ровный, гладкий. Мужественный и безжалостный к ошибкам. Он тот, кто не допускает мыслей о пощаде. На пощёчину он ответил такой же. Но благосклонный и сочувствующий. Второго удара вслед за первым от него не получишь. Кто же он?
– Берегись, – снова послышалось от него.
Я открыла глаза. Вокруг окутано темнотой. По телу пробежали мурашки от прохлады и сырости. Пахло странно, будто листы бумаги промокли под дождём и не просохли. Загнили. Мох, так должен пахнуть мох. Я провела руками вокруг себя. И наткнулась на холодные неровные стены. Неожиданно всё прояснилось.
Передо мной сидела на каменном пьедестале статуя животного с длинным носом, как хоботок у комара, только по бокам головы большие уши, а лицо такое же мясистое, как у гистофской свиньи. У нас таких существ называют слонами. Но эта статуя символизирует разумное существо, сидящее как человек. Значит, многие организмы на Земле обладают разумом более развитым, чем на Гистофисе. И если это так, то связываться с этими чудовищами не стоит.
– Таким, как ты, не место здесь, – сказал тот же мужчина из слуховых видений, в одно мгновение появившись передо мной.
Я выпрямилась и посмотрела на него с удивлением. Он знает гистофский диалект и выглядит точно так, как я его представляла. Худощавый, слегка надменный, знающий себе цену, но добродушный и справедливый.
– И даже если я не хочу принимать тебя здесь, иного выбора не имею, – ухмыльнулся он, но потом улыбка стала мягче и добродушнее. – Я дам тебе способности быстро изучать земные языки. А также избавлю от страха пребывания на Земле. Надеюсь, что твоё будущее останется таким, каким я его вижу. Оно вызывает трепет.
– Кто вы? – спросила я, но не успела и глазом моргнуть, как тот исчез.
Тут зашли люди, шумные, а в голове их жил рой диких пчёл. Но стоило им увидеть меня, как они моментально замолкли. В руках у них болтался зеркальный фотоаппарат. Эти люди что-то сказали, однако текст был неразборчив. Может быть, слова были адресованы не мне. Ничего не оставалось, только подхватить сумку и уйти.
Дальше по коридору, в котором я почти что потеряла себя, были три каменные ступни гистофского льва. Рядом с ними стояла коробка на замке с извилистыми, словно змеи, и прямыми, как геометрические фигуры, буквами.
Не понимаю ничего из символики на этой планете, но всё вокруг было таким другим и интересным. Я вышла из рукотворной пещеры, сталкиваясь с существами, внешне похожими на меня. Снаружи светило солнце, а воздух давил и разрывал. Он был таким насыщенным, слишком много кислорода. Я стала задыхаться.
